Из серии обычных вечеров.
Первая ласточка - Чио...

Чио нравится вино. Нравится вкус, нравится послевкусие, нравится легкое пьяное ощущение. Но она никогда не теряет голову.
Женский алкоголизм неизлечим. Да.
Но Чио пьет каждый вечер.
Сейчас она снова с бокалом. Гладит себя по округлой силиконовой груди, ощущая под ладонью плотный шарик имплантата. Шелковистая нежная кожа. Сосок набухает.
Приятно.
Когда Чио пьяна, ей всегда хочется секса.
Когда Чио пьяна, она ненавидит мужчин больше обычного.
Когда Чио пьяна, воспоминания никуда не уходят.
Она помнит два маленьких детских гроба. И как все внутри умирало, будто хоронили ее саму. И не хотелось верить. Она не верила до последнего. На что-то надеялась. Выла беззвучно.
Дура…
И сырость поздней осени, и туман, и страшный, глухой звук покрывающей крышки земли, - все это было. Будто во сне.
Дура.
Запах линий, тошнотворный, как вонь разложившегося тела. Белые лилии укрывали гробы ее дочек, вплетались в венки, белые лилии приносили гости и складывали на могильный холм. Все вокруг пропиталось их запахом безнадеги.
Чио кажется, что она до сих пор пахнет этими цветами.
И сейчас, если кто-то покупает белые лилии, женщина едва сдерживает себя, чтобы не порвать ему горло.
Первое правило общения с Чио – никогда не дарить цветы с запахом гнили.
Она окончательно умерла тем утром. У нее больше не будет своих детей.
А еще Чио – Черная Вдова.
читать дальшеПомнит, как рубила тело своего мужа.
И его запах. Он не пах лилиями – только мясом и внутренностями.
И что крови было гораздо больше, чем она ожидала, - Чио тоже помнит.
Хлюпала разбитым носом и раз за разом опускала топор, содрогаясь то ли в рыданиях, то ли в приступах отвращения. Наверное, иногда промахивалась.
Звук был банальный. Как на бойне.
Ее родители держали ферму, Чио помнит, как освежевывали коровьи туши.
Все то же самое…. Она выпотрошила мужа пятничным вечером. .
Ее дважды рвало в раковину.
А еще все время казалось, что мертвец откроет глаза. И, когда голова откатилась, Чио долго боялась подойти и перевернуть ее, взглянув в перекошенное лицо.
Десять лет жизни порублено на куски.
Родной до последней поры, до венки, до белой точки на ногте….
Будто он сейчас заговорит, сволочь, мудак, домашний тиран, испортивший, сломавший ее и ее жизнь, так просто убивший детей.
А потом Чио матюгнулась, почесала нос тыльной стороной ладони, и просто сделала это. Взяла за волосы тяжелую мертвую голову. Совсем не страшно.
Теперь лишь мясо и кости. Он не вернется.
Он больше не вернется.
После аварии муж купил ей бриллиантовое ожерелье.
Чио одела его на церемонию похорон, и, пока земля поспешно укрывала гробы, сжимала камни и металл, пачкая их в алом.
Гребаный запойный ублюдок! В тот день забирал малышек с экскурсии. Был слишком пьян. Так, как обычно, когда поднимал на нее руку. Он их убил.
Он.
А когда снова поднял ее после похорон, Чио его зарезала. Человека, забравшего ее детей, Джинн и Мэри.
А потом расчленила. А потом перевела стрелки.
Умница-Чио. Никто не догадался.
Умница-Чио. Богатая вдова. Нищая женщина.
Умница-Чио с бокалом вина и набухшими сосками.