Мда, как-то в общем бегаю кругами, даже пост за жизнь написать некогда.
Но вот, решила вместо ответа на комменты выложить новый кусок, а потом следующий закончу и тоже покажу.
Как всегда, буду рада впечатлениям, - они меня и вдохновляют, и очень помогают в понимании восприятия текста и работы над персонажами)))
Хотя,о я вовсе не как сценаристы лоста действую))) Пишу только по сценарию, который давно уже в голове лежит..

И еще раз хочу поблагодарить за внимание к этой истории!

Время всегда опережает.
Не угнаться за ним.
А Ник такой глубокий старик… впору считать не дни – месяцы, не месяцы – сразу годами оперировать.
Но он по-прежнему дорожит каждой секундой. И, наверное, именно поэтому все еще не потерял способность чувствовать.
Итак, с момента отселения Генмы прошло сорок дней.
Это красивая дата, а Ник давно уже знает, что, когда случились его личные три, девять и сорок дней, тело так и не похудело на тот самый двадцать один грамм. Только прибавился вес аппаратуры.

Клон вступил в новую жизнь удивительно легко.
Настолько, что это оказалось для Ника большим ударом, чем тот мог предполагать.
Он и сам не знал, что ожидал увидеть – то ли что все останется по-прежнему, и Генма, виляя хвостом, сам приползет к нему на брюхе, так, как всегда случалось до памятного им обоим эпизода, то ли, что клон не справится с новой для себя почти свободной жизнью.
Ждал, что он, дурак такой, важность какую-то имел в тусклых глазах. Но, по очередной иронии судьбы Ник снова оказался единственным, кто не смог отпустить общее прошлое.
Потому что парень решил все связанные с новым статусом вопросы с легкостью, которая была воспринята мертвецом как предательство.
Внутренний голос только гаденько посмеялся: «А ты, мудила, на что ты надеялся?»
читать дальшеКонечно, Генма всегда заходил к Нику, когда шел за продуктами, исправно и прилежно работал, не вызывая больше нареканий. Не перечил, не сквернословил и не спорил. Но и лишнего не говорил. Просто заканчивал положенные статусу личного ассистента дела и уходил к себе наверх, а может быть, даже в город, развлекаться, - и никогда не задерживался в компании доктора ни на одну лишнюю минуту. Вещи в квартире главного инженера он больше не трогал, пару раз словно на автопилоте собрал разбросанную по дивану одежду и забытые чашки, но, покосившись на Ника, вдруг со словно бы насмешливой поспешностью молча вернул их на место.
Ученый ничего не сказал, сделав вид, что не заметил, - какой смысл говорить, если и без этого все ясно?
Гипс с кое-как сросшейся руки клона сняли, вместо выбитых зубов буквально накануне знаменательной даты поставили протезы, и парень вроде бы стал почти собой, но, вместе с тем совсем другим, - кем-то чужим и незнакомым.
Глядя на эти перемены, Ник вдруг с выкручивающей душу тоской почувствовал, как тонкий кокон близости, сковывающей их вроде бы крепче цепей, этот кокон вдруг легко распался, убого развалился карточным домиком иллюзиониста. Совсем ничего не осталось. Мертвец перестал быть Хозяином и сразу стал не интересен, хотя Генма по-прежнему называл его только так.
Все вернулось к истинному своему положению.
Ник не нужен даже Генме, единственному вроде бы близкому существу.
Эта ситуация все расставила по местам, лишив его веры в последние иллюзии. Вот она стоит некрасивая – его правда жизни.
Наверное, так честнее. Просто тянуть свою лямку, зная, что всем на тебя наплевать…..
Хне, который, вроде бы, снова осторожно начал встречаться со своим долбаным Васьком.
Чио, - ее Ник случайно увидел в новостях, в штабе крупного политического лидера, - теперь играет роль любовницы-секретарши, наслаждаясь такой красивой собой.
Ватанабе тем более - этому интересны только доброе сотрудничество да прочие выгоды.
Хлое, - ведь он официально даже не родственник.
Всем этим людям из корпорации? Смешно…
А Генма, оказывается, прекрасно ощущает себя сам по себе.
В конечном итоге, единственное, что Ника сейчас держит – это данное Хне обещание в срок завершить Автономного солдата. А потом Ватанабе и без него, такого типа незаменимого, справится.
Можно будет забраться в склеп, отключить жизнеобеспечение и, наконец, заснуть.
Нику всегда было интересно, если ли жизнь после жизни, которая следует за смертью.
Может, даже чувак на резной лодке приплывет забирать, - этого Ник с детства мечтал увидеть, поэтому, планирует не забыть захватить с собой пару золотых монет на проезд.
Невеселые мысли перескакивают с одного на другое.
Конечно, больше у них с Генмой не случается секса.
Это просто не укладывается в голове, сейчас, когда даже смотреть на такого близкого, но бесконечно далекого клона вдруг оказывается очень неловко. Можно принудить, и парень по старой памяти поддастся, да и начальству в корпорации не принято отказывать, субординацию никто не отменял. Но главный инженер знает, потом будет тошно, он захлебнется в отвращении к себе, и семь секунд счастья против нескольких месяцев рефлексии - совсем не та плата, которую готов принести. Наверное, стоило хоть иногда делать парню приятное, а не забирать то, что вроде бы, принадлежало ему по праву, не особенно заботясь о чужом удовольствии. Сейчас их разделяет всего лишь несколько десятков сантиметров бетона, - если прислушаться, можно различить тихие шаги Генмы по потолку в зоне гостиной, но на деле – словно огромная бронированная стена, сложенная из пространства и времени.
Большую часть первой зарплаты парень потратил будто в насмешку над Ником.
Ван дер Хейде был готов к любой подлости, поэтому даже не удивился.
Генма действительно купил себе одежду, обновив гардероб, и вроде бы, выбрал совсем обычные, приятные и удобные вещи, подходящие для его возраста и положения. Ничего неприличного, кричащего и непристойного. Он бы сам такие купил.
Но почему тогда Ника так раздражает этот обновленный внешний вид, вдруг слишком привлекательный, словно каждая нитка беззвучно орет «Смотрите на меня все! Все смотрите!!! Я свободен и ищу приключений на костлявую жопу!»?
«Конечно же, все это потому, что Генма завел себе нескольких новых приятелей!» - Раздраженно отвечает себе Ник.
Сразу, будто только этого и ждал! Хотя, быть может, они всегда общались за его спиной, а он, тупица, думал, что клон зашивается, заваленный обязанностями по самое горло.
Охренеть можно!...
Неожиданная способность клона заводить знакомства оказалась тем еще ударом под дых. На памяти инженера тот только молчал, да растерянно моргал глазами, а тут улыбается и болтает с чужими, словно бы всегда только этим и занимался. Иногда ржет даже.
А когда замечает Ника, улыбка замирает, а потом маской скатывается с лица, на котором тотчас появляется не слишком дружелюбное выражение.
Потому что Генма не хочет его видеть. И, конечно, не хочет, чтобы Ник вмешивался в его новую жизнь.
Не, точно охренеть!
Мертвецу было бы легче, если бы клон общался с девицами, потому что на его памяти он ни разу не проявлял интереса к ним в «том самом» ключе. Да и просто…
Было бы почему-то легче….
Так нет же, Генма выбрал молодых накачанных чуваков из службы охраны, и больше всех проводит времени с пышущим здоровьем двухметровым мордатым детиной, с огромными руками и татуированным затылком.
О чем с таким говорить можно?
Синдром Хны, блядь.
Пиздец просто. Слов нет.
Перед глазами стоит картина, как Генма дает этому ублюдку. Даже не одна, маячит целая камасутра для пидорасов, не отделаться от мыслей теперь, штурмуют сознание, подсознание и хрен знает что еще у него в голове.
Забавно, он никогда не считал себя-молодого привлекательным. Скорее наоборот.
А Генму, почему-то, считает. Впрочем, Ник изуродован так давно, что собственное перекошенное лицо со шрамами выглядит единственно возможным, а клон– словно кто-то другой, никак с ним не связанный, - Ник даже параллели провести не может….
Зато, Ник может отследить местонахождение клона по вживленному в ткани чипу, почти такому же, как у Ватанабе, и, стыдно признаться, именно этим и занимается. Увы, если бы поместил в парня новый, такой же совершенный, как у профессора, мог бы прослушивать разговоры. Но чип древний, первый самый, пилот, и сознание доктора вдруг захлестывает болезненная необходимость каждые пару минут обновлять карту передвижений Генмы.
Но данные навигатора не говорят ничего сдержательного – просто дома и улицы, адреса, по которым отсылает парня Ник, крупные торговые центры и их собственная база.
Когда точка-Генма долго находится в одном квадрате, Ник всегда испытывает боль.
Он даже жалеет, что не снабдил квартиру клона системой видеонаблюдения, и в то же время, искренне рад ее отсутствию, потому что он не удержался бы, и, конечно, открыл бы поток, - это оказалось бы слишком больно даже для него.
Потому что увидеть Генму с этим накачанным, живым, молодым, красивым даже по–своему улыбчивым ублюдком выше даже его, Ника, сил.


ПРЕДЫДУЩАЯ ЧАСТЬ
Ник, конечно, ебанат.
Но любимый ебанат)))))


- Добрый день. Как вы себя чувствуете, доктор? Как ваше сердце? –Ватанабе улыбается белозубо, словно product demo в стоматологической рекламе.
После короткого вынужденного перерыва Ник вернулся к рабочим обязанностям, к неудовольствию своему встретив приторно-приветливый триптих практикантов на скамеечке около двери кабинета. Он был уверен, что трое суток отсутствия могут оградить его от навязчивого желания выслужиться, - с самом деле, за это время можно успеть найти кого-то менее занятого и более сговорчивого на роль няньки.
Но суррикаты ждут там, где он их оставил на прошлой неделе, и, вместо того, чтобы сразу обратиться к делам, главный инженер не менее получаса прикидывает, как на весь день избавиться от нежеланного присутствия. Нужно придумать действия трудоемкие, но вместе с тем, недостаточно идиотские, чтобы эти покорители карьерных вершин пребывали в иллюзии собственного профессионального роста. Когда это у мертвеца получается, он взглядом провожает последнего сурриката и счастливо вздыхает ему в спину.
-Спасибо, сейчас я в полном порядке. Наверное, мне просто надо меньше работать и больше времени тратить на сон. – Мягко улыбается в ответ и делает приглашающий жест.
В такие минуты Ник даже радуется, что истинное состояние здоровья засекречено. Конечно, одна часть его личности всегда мечтала оказаться в центре внимания, получив славу изобретателя механизма вечной (это он, конечно, себе льстит) жизни и множества других, засекреченных в настоящее время технологий, - вспышки фотокамер в лицо и реализованное желание утереть нос всем этим шепчущимся за спиной ублюдкам.
С другой, перспектива официально объявить себя ходячим мертвецом вряд ли прибавит ему популярности. Да, у Ника осталась хорошая мужская фигура, которую не нужно поддерживать спортзале. Он всегда в форме и физически развит лучше, чем любой из знакомых людей, но синюшнее тело, изуродованное лицо и старые шрамы не дарят уверенности в себе, - на Ника оборачиваются разве что искренние в своем ужасе дети, честные патрульные да любители страничек в сети, посвященных жертвам аварий. Но даже сейчас, трахась с кем-либо, кроме способной громко стонать, когда требуют обстоятельства, но в главном всегда молчаливой как рыба и надежной, как скала Чио, он знает, что этот новый другой человек по крайней мере будет верить, что трогает нормальное, живое, пусть и изуродованное или больное, но такое же как у него тело.
А не орать и вырываться, шаря взглядом в поисках следов разложения.
Ник смотрит на сияющего, выспавшегося, светло-серого Ватанабе, и даже не знает, что чувствует. Внутри - бурая кашица из смешанных в блендере эмоций, в конечном итоге похожая на дерьмо.
Они с Джином составили бы хороший дуэт, светлое и темное, инь и ян, Красавица и Чудовище, блядь.
ПРОДОЛЖЕНИЕ
-Вы проходите, садитесь. Рад вас видеть, как раз хотел позвонить, узнать, когда найдется время, чтобы мы могли пообщаться. – Слова идут как по маслу, и Ник сдержанно себя хвалит. Он определенно делает успехи на почве коммуникабельности и умения общаться с людьми.
-Я рано заглянул, и вам, наверное, требуется время, чтобы прийти в себя. Знаете, жизнь в блоке накладывает свой отпечаток, - скоро совсем перестану чувствовать, на работе я или еще нет.
«Знал бы ты, в каком блоке живу я!», - Искренняя, шальная усмешка расплывается на губах, приходится прикусить ее, быстро уставившись в стол.
Ватанабе оказывается ровно таким наблюдательным, как Ник предполагал:
-Ой, извините, я точно невовремя! Вы только с больничного вернулись, а на часах только 9 утра. Позвоните, когда сочтете нужным, или заходите без предупреждения, я ведь совсем близко, на соседнем этаже.
-Не-не –не! - Инженер даже поднимается от досады, словно хочет закрыть дверь своим телом. – Оставайтесь! Давайте кофе попьем, а вы расскажете, как справляетесь с жизнью в нашем замечательном учреждении. Могу сделать айриш, если хотите.
-Что вы! Спасибо, конечно, но…. алкоголь на работе до полудня! - Совершенно искренне изумляется Ватанабе, и вскоре уже держится своими чуткими пальцами за животик чашки, сидя в кресле напротив хозяина кабинета.
Ник благоразумно пьет свой семь-в-одном эспрессо, так и не решившись запятнать его виски. Со святоши станется посчитать, что инженер - алкоголик.
-А вам точно можно столько кофе?
Этот его искренней или напускной интерес каждый раз ставит в тупик. Помедлив немного, инженер просто пожимает плечами:
-Не бойтесь, больше не подведу. А вы так не рассказали, из чего состоит новая жизнь.
-Жизнь?... Ну, с 9 до 19 я занимаюсь делом, правда, в последние дни мне нечем себя увлечь, - жду вашего возвращения, чтобы, наконец, приступить к разработкам. Принято считать, что японцы – трудоголики и факелом сгорают на работе. Но знаете, работа, пусть и любимая, никогда не была единственным смыслом моей жизни. Возможно, я слишком долго жил за границей, чтобы мыслить этими категориями. Без семьи, жены и детей, у меня две дочки, Мисато и Айя, три и девять, я бы вряд ли чувствовал себя хоть сколько-нибудь счастливым. А у Вас кто-то есть?
Ник медлит с ответом, прикидывая в голове.
-Наверное…
Кто у него?
Чио?
Если Чио имеется в наличии, то сейчас явно не у него, и даже когда она приезжает в гости, ощущение, будто шлюха всегда ускользает, угрем выкручиваясь из рук.
Хна?
У Хны свои призраки….
Хлоя?
Его –не-его-личинка, кто знает наверняка? Но мертвец слышит ее нежный голосок, всегда обращающийся «Дядя Ник», и чувствует теплоту.
Генма?
– Да… У меня есть… собака… ну… типа того….
-Как интересно! А большая? Какой породы? – Улыбается Ватанабе. Светские беседы даются ему легко, так же, как и все остальное.
-Обычная… Коричневая такая, невзрачная. – Разводит руками Ник, прикидывая, не слишком ли заболтался.
-Я бы тоже кого-нибудь завел, но, увы, сейчас мне это запрещено. Может быть, когда-нибудь удастся договориться… Вы спрашиваете, как живу сейчас…. Знаете, немного сложно постоянно находиться под контролем, хотя, я уже привык к камерам. А служба охраны, думаю, привыкла ко мне. По вечерам только бывает тяжело, нечем заняться, некуда пойти и очень не хватает родных, - поэтому, много общаюсь с семьей по сети, хожу в спортзал, смотрю кино, снова стал рисовать…. Ну и осваиваю кулинарию. Я неплохо готовлю, если зайдете ко мне в офис, всегда могу угостить обедом, - нет ничего лучше, чем нормальное домашнее питание, а не эти судки из столовой. В такой еде есть своя поэзия.
Ник хмурится, пытаясь сообразить, какие впечатления возникают у нормального человека от стихотворной кулинарии. После смерти он почти перестал различать вкус, а вечная загруженность Генмы привела к тому, что они питаются полуфабрикатами или тем, что клон заказывает в службе доставки окрестных ресторанов.
Он предпочитает не повторять даже себе, что все необходимое и так получает внутривенно вместе с физраствором.
Движение челюстями дарит иллюзию жизни.
Поэтому, Ник снова кивает, натягивая доброжелательную улыбку.
У долбанного Ватанабе разве что нимба над головой нет.
-Знаете, если хотите, я бы мог договориться, чтобы вам разрешили держать какое-нибудь небольшое животное. Только не обезьянку и не скунса, конечно.
-Буду крайне признателен, - искренне улыбается Джин, и Ник против воли испытывает неожиданное удовольствие от того, что может использовать свои связи для решения мелочей. – Теперь вам точно придется попробовать мою стряпню, потому что больше отплатить за доброту мне, увы, сейчас нечем.
Ник усилием воли выбрасывает из головы вспышкой промелькнувший в голове калейдоскоп неприличных картинок, - сказывается более чем месячное отсутствие секса. Это даже радует, - кажется, боль, наконец, отступила на привычное расстояние, позволив ему снова наслаждаться обычными радостями жизни после смерти.
Ватанабе ему даже нравится, что не исключает тот факт, что в остальном все существо профессора бесконечно раздражает. Он слишком правильный, слишком чистенький, слишком… нормальный, настолько, что все это кажется одной большой иллюзией, и Ник не может отделаться от ощущения, что его снова жестоко разыгрывают, а японец желчно смеется за спиной, так же, как это всегда делают все остальные.
И Джин, конечно, весьма симпатичный для мужика, - Ник понимает, что рассуждает, как злоебучий гнойный пидор, но, по крайней мере, с появлением новой, героической даже цели вымученное светское общение с японцем стало вполне терпимым. Наверное, Хна с Чио были правы, а он действительно одноклеточное животное.
«О чем ты только думаешь?! Обернись к зеркалу, посмотри на свое рыло» - Одергивает его никогда не затыкающаяся разумная сторона, и Ник тотчас съеживается от неприятных мыслей.
«С тобой никто не пойдет по своей воле», - припечатывает внутренний голос.
Увы. Так оно и есть.
Максимум, на что инженер может рассчитывать – это вымученная благосклонность Ватанабе в обмен на маленькие радости быта и хорошие отношения в их отделах. Хотя, скорее всего, неглупый Джин мыслит шире, - пять лет промелькнут, не успеешь обернуться, а тяжелая кандала на шее и особый режим вряд ли хотя бы на мгновение позволяют забыть об истинном положении вещей. Ему нужно заводить знакомых, - и чем более высокопоставленных, тем эффективней для сохранения жизни.
Ник вздыхает. По этим параметрам он, пожалуй, подходит.
И, в конце-концов, последним аккордом в крышку гроба: Джин явно обычный, семейный мужик, и больные фантазии ему явно не свойственны.
«Ну, я ведь тоже нормальный»,- как-то не очень уверенно убеждает себя Ник. «Я же только для дела».
Вдруг становится очень смешно, и инженер прыскает в кружку с кофе, поймав на себе растерянный взгляд.

Пока один из этих пальцем деланных ассистентов работает шофером, доставляя Генму из больницы домой, Ник не находит себе места. Он думал, что в ожидании перепроверит таблицы, но вместо этого видит только ряды заполненных дурацкими значками граф. Сосредоточиться невозможно, мысли разбегаются рассыпавшимися теннисными мячиками, поэтому инженер отставляет ноутбук в сторону, поднимается и долго меряет шагами квартиру, не забывая подливать себе виски. В стакане звенит лед.
Ник мается, мается, мается, но почему-то не спешит смотреть на мониторы наружного видеонаблюдения. А затем все внутри обрывается вместе с долгожданныим дверным звонком, слишком громким и слишком неожиданным. К тому времени он уже жалеет, что не поехал за парнем сам, - как всегда, ждать оказалось гораздо труднее.
Ключа у Генмы, конечно же, нет, поэтому, впервые за долгие годы парень звонит, словно гость, а Ник открывает, пропуская его домой. За все время болезни они виделись лишь один раз, - тогда Генма молчал, а Ник болтал слишком много. Сейчас в зоне прихожей тоже висит напряженное молчание, даже более плотное, чем тогда, в больничной палате.
Сегодня инженер настроен говорить по существу, и он надеется, что в этот раз найдет правильные слова, - они должны принести освобождение им обоим.
Клон заходит в квартиру и тотчас растерянно останавливается на пороге. Ник окидывает его беглым оценивающим взглядом.
Жалобно поджатая к груди рука по-прежнему в лубке, но конструкцию поменяли на более легкую. Фиксатор с челюсти уже сняли, - и на том спасибо…. Выглядит Генма объективно хреново – весь какой-то синюшний, осунувшийся и совершенно больной. Жидкая, протертая пища не вернула ему ни капли здоровья, кажется, напротив, как ценную породу вымыла остатки жира. Кое-как побрился к возвращению, оставив привычную хилую борденку и волосы свои обросшие вымыл, топорщатся теперь во все стороны тусклым пухом от одуванчика.
Или он был таким всегда, жалким и больным? Просто Ник смотрит на парня новым, освобожденным от рутины взглядом?
Генма продолжает топтаться в зоне прихожей.
Из вещей сжимает в здоровой руке только один планшетник, который хозяин передал ему после памятного посещения. Одежду по погоде Ник послал сегодня с курьерской доставкой, а больше у парня ничего с собой не было.
-Говорить можешь? – На всякий случай спрашивает инженер.
Помедлив едва ли не дольше, чем того требуют приличия, клон осторожно кивает.
Смотрит за спину хозяина, вглубь помещения, туда, где во всем великолепии расцвел месячной степени разложения срач. По лицу не прочитать ничего, хотя инженер уверен, что клон уныло прикидывает, сколько ему все это разбирать в его нынешнем состоянии.
-Ну что стоишь, проходи, садись. Ботинки, как ты догадываешься, можно теперь не снимать.
Генма, все еще с планшетником в руках, послушно бредет в общую зону, останавливается, не совсем понимая, куда ему можно примоститься, - Ник никогда не приветствовал, чтобы парень занимал его мебель. В итоге, поморщившись от боли в ребрах, клон с трудом усаживается на пол.
Вздохнув, Ник берет бутылку и два стакана, а затем опускается рядом.
Генма тотчас давит рефлекторное движение отпрянуть подальше, - и эта непреднамеренная, искренняя демонстрация смешанного со страхом отвращения пронзает Ника навылет, словно шальная пуля.
-Будешь?
Сжавшись, Генма отрицательно вертит башкой.
-Пей давай.
-Я не могу, я на лекарствах. Извините, пожалуйста. – Голос звучит странно, уродливо как-то, шепеляво из-за выбитых зубов, словно клон – сломанная детская игрушка. Вдобавок, ему больно говорить.
«Господи Боже, он совсем обычный человек, что ж я с ним делаю-то такое!» - Вдруг ужасается Ник.
Парень, вспомнив, наконец, про ноутбук, осторожно откладывает его в сторону и начинает ковырять ногтем пластик фиксатора на плохо срастающейся руке. Ник хочет приказать ему уняться, - тихий повторяющийся звук нервирует, - но потом решает не усугублять положение.
-Слушай, некоторое время назад тебе стало известно, что ты - мой клон. Это правда. У нас 99% общих генов, и, наверное, сейчас сложно в это поверить, действительно идентичная внешность. – Он разом выпивает полстакана виски, до дна, а затем с хрустом раскусывает оставшуюся в стакане льдинку и думает о том, что из всех событий и слов, сказанных в последние дни, почему-то именно полный холодного интереса уточняющий вопрос Хны ранил его больнее всего. А ведь шеф всего лишь поинтересовался, не собирается ли Ник воспользоваться Генмой. Это было бы логично в его положении. Поэтому, инженер продолжнает, больше даже для себя, чтобы расставить все точки: – Хочу, чтобы ты знал, и когда я создавал тебя, и сейчас, по прошествии времени, у меня не было плана воспользоваться твоими органами для трансплантации в свое тело или твоим телом как будущим вместилищем своей личности. То есть, конечно, я иногда об этом задумывался, но …. Генма… я не могу вот так вот взять и сходу лишить тебя печени или легкого, понимаешь?
Звук прекращается.
Парень не мигая смотрит на свой гипс, а потом вздрагивает всем телом.
И снова начинает методично ковырять пластик фиксатора.
-Еще…. – Нику действительно нелегко признаваться, гораздо сложнее, чем давались слова вступления. Звуки костями цепляются за глотку, упираясь и не желая эвакуироваться на свет. -Мне очень неприятна сложившаяся ситуация. Такого вообще не должно было происходить. Это непозволительно!
-Угу. Я чмо. – Вдруг ни с того ни с сего признается Генма. – Я знаю.
-Да уймись ты, я вообще о другом говорю, - отмахивается от него Ник. – Я говорю о том, что в таком формате это все больше не может продолжаться. И не будет теперь.
Он поднимается, чтобы положить себе новую порцию льда.
-Значит, на органы.- Не оборачиваясь, с утвердительной интонацией шепелявит клон.
Ник грохает на столешницу ведерко со льдом:
- Блядь, Генма, ты пиздец, у тебя в больнице последние мозги что ли обкололи? Ну, какие, нахрен, органы?!
-Мои…
С грохотом насыпав в стакан пригоршню холодных кубиков, забрасывает оставшиеся в морозилку и возвращается на грязный пол,
-Слушай сюда. Я ж тебе вроде только челюсть ломал, а с ушами-то у тебя все в порядке?
- Ну…Да…. – Бурчит себе под нос Генма.
Теперь Ник уверен, что клон будет носиться со своими страхами ближайшие пару месяцев. И зачем только ему рассказал?...
Прежде чем начать, он делает большой глоток для храбрости. Виски по вкусу вода. С тем же успехом можно пить подкрашенный заваркой холодный чай.
-Пора оздоровить отношения. Наше болото приведет к тому, что я тебя точно убью, размозжу нахрен череп о стену, потому что терпеть твое присутствие двадцать четыре часа в сутки невозможно. К тому же, ты мало спишь, мало ешь, слишком много работаешь, и в один прекрасный день действительно, уж извини, превращаешься в чмо.
Генма скоро дырку в своем фиксаторе проковыряет.
-Я решил дать тебе возможность жить самостоятельно. У нас в доме продается небольшая квартира этажом выше моей, так что…. я купил ее тебе. Документы еще оформляются, но уже внес большую часть суммы, а бывшие хозяева освободили пространство еще в прошлом месяце. В общем, наша бригада техников успела сделать там небольшой ремонт и привезти новую мебель. Еще пованивает краской, но думаю, в своей квартире уж точно приятней, чем в твоем углу.
Спасибо, что хоть колупать гипс перестал. Теперь пялится на хозяина во все глаза.
-Я обязуюсь выплачивать ежемесячную зарплату, чтобы у тебя появились свои личные деньги. Одежды себе купи, что ли, а то стыдно, ходишь в каких-то обносках… . Но знай, ты до самой твоей или моей смерти будешь продолжать работать личным ассистентом, потому что с нашим уровнем доступа к информации мне проще тебя расчленить и использовать по назначению, чем перевести в другой отдел или вообще списать из корпорации. Убираться и готовить больше не требуется, с завтрашнего дня сюда будет приходить домработница – древняя бабка, в технике ни бум-бум, к тому же, слепая как крот, но пыль нутром чует, страшный человек, и готовит гораздо лучше тебя. У меня будет ключ от твоей квартиры, я смгу приходить, когда сочту нужным, ты тоже заходи, если есть какие-то дела, и не забывай, квартира - твое пространство. Учись жить там своей жизнью.
Генма смотрит на него с каким-то странным выражением лица, которое тот еще ни разу не видел.
Ник не может опознать, что оно означает.

запись создана: 21.09.2010 в 14:45