Хочу искренне поблагодарить за проявленный к моим гениям интеллекта интерес. Это очень приятное и вдохновляющее явление))))


-Мои глубочайшие соболезнования, доктор.
-А? - Спрашивает опешивший Ник.
События последних дней выбили из колеи.
Днем пришлось срочно сделать себе экстренное переливание, после которого, вопреки ожиданиям, лучше не стало. Лежа на диване в своем кабинете, наблюдая, как темная, мертвая жидкость медленно покидает тело, и на смену ей приходит потихоньку разлагающаяся бордовая кровь, он совершенно неожиданно для себя осознает, что волнуется в ожидании встречи. Так, будто действительно собрался на свидание или еще куда подальше. Потом долго роется в папке с чертежами, проверяет и перепроверяет файлы, записывает их на флешку, забывает, куда ее положил, очень жалеет, что не оснастил тупую болванку сигналом вызова. Матерясь сквозь зубы, перезаливает архив на другую. Извлекая ее из ноутбука, разумеется обнаруживает пропажу совсем рядом с ним, прямо у себя под носом.
Где-то в другой части их закрытого корпоративного квартала лежит Генма. Наверное, у него все нормально, как-никак, личный помощник главного инженера. Сделают все возможное по высшему разряду. Наверное, - потому что Ник не может заставить себя войти в медицинскую систему и открыть видеопоток так же, как сходить пешком в медицинский блок.
Вежливо пропустив гостя вперед, Ватанабе прикрывает за ним дверь лаборатории.
-Мне рассказали, что случилось с вашим ассистентом. Это так ужасно, упасть и получить столь тяжелые травмы.
Забыв о правилах приличия, Ник во все глаза пялится на профессора. Но лицо Ватанабе исполнено такого искреннего, непробиваемого сочувствия, что совершенно непонятно, издевается он или говорит всерьез.
-С вами работает очень способный молодой человек. Я уже успел оценить его возможности, и представляю, как сейчас его не хватает.
«Какие еще возможности ты успел оценить, мудила?!» - Чуть было сбалтывает Ник, но вовремя прикусывает язык.
читать дальшеОн сюда пришел с какой угодно целью, но уж точно не устроить скандал прямо на пороге.
-Да-да, я надеюсь, его скоро выпишут. – Отвечает, осторожно прислушиваясь к своему голосу, не сильно ли грубо тот звучит. – Прошу прощения, что задержался.
Почти на час, - раздраженно добавляет про себя. Без переливания он бы, конечно, донес свою оболочку вовремя, но уже сейчас мучился бы в медленной, выворачивающей наизнанку агонии. Ватанабе такие подробности, конечно, знать не обязательно, а достойное объяснение Ник не придумал. Поэтому, немного помедлив, он слегка кивает, давая понять, что тема исчерпана.
-Ничего страшного. Вы неважно выглядите, доктор. Могу я предложить вам чай? Кофе? – А сам бросает красноречивый взгляд от трубки внутренней связи к часам, и от них - к Нику, то ли обозревая свои владения в поисках чистой посуды, то ли давая понять, что лучше бы ван дер Хейде предупреждать заранее, чтобы он не тратил свое рабочее время, занимая себя ерундой в ожидании.
Ник смотрит на это необычное природное явление, пытаясь хотя бы бездарно, но согласовать в голове имеющуюся о нем информацию. Конечно, он не спешил узнать профессора лучше, но прошел уже месяц с момента внедрения Ватанабе в корпорацию. Обычно этого времени вполне хватает, чтобы составить о человеке впечатление.
Сейчас перед Ником стоит даже не белый лист.
Это какая-то иная, возможно враждебная, форма жизни.
-Кофе…. было бы замечательно.
-Садитесь пожалуйста.
-Ага. – Ник опускается в удобное, совсем как у него в лаборатории кресло, бережно вытаскивает из папки листы и флешку. От быстрого, жадного до информации взгляда Ватанабе становится не по себе.
А пока тот занимается с кофемашиной, исподтишка рассматривает сам.
Внимание занимают руки, красивые, нервные, с длинными ловкими пальцами. Нику нравятся их аккуратные, лаконичные движения. Понаблюдав немного, как Джин доливает в аппарат воду, с трудом переводит взгляд на фигуру. Профессор хорошо сложен – жилистый, с сухими проработанными мышцами, высокий для азиата, ростом едва-едва ниже самого Ника. Наверное, ходит в местный тренажерный зал. Чем еще заниматься на досуге, если живешь в соседнем корпусе, а в город можешь выйти только по специальному разрешению сверху? Утвердив, если повезет, бумаги в трех инстанциях, а в нагрузку получив четырех смертельно серьезных охранников, которые даже в сортире дышат в затылок.
Закончив беглую ревизию, главный инженер уныло спрашивает себя, требовали бы с него интимного внимания, окажись этот Ватанабе шестидесятилетним лысоватым пухляшом. Отвечать на свой же вопрос не хочется.
Профессор оборачивается через плечо:
-Эспрессо, капуччино?
-Шесть эспрессо в самую большую чашку, - автоматически отвечает главный инженер. – Или семь.
У Ватанабе нервно дергается проколотая бровь.
Сколько ему? Лет тридцать пять? Тридцать семь? Сорок? Ник не умеет оценивать возраст, и с понятием «мужская красота» у него не очень. Обросшие волосы Джина будто мукой присыпаны, но лицо молодое еще, осунувшееся, усталое, вроде даже симпатичное по-своему. На подбородке и щеках - жалкая клочковатая пародия на бороденку. Больше похожа на обычную холостяцкую небритость, чем, видимо, и является. Зато, пирсинг интересный, Нику нравится. У самого под губой со времен динозавров сохранился.
Инженер точно помнит, что при первой встрече, тогда, с конвоирами и злым, едва способным удержать себя в рамках приличия Хной, сережек на лице профессора не было. Зато, в наличии имелся правильный темный костюм, а волосы были аккуратно зачесаны назад. Освоившись и быстро сообразив, что к чему, Ватанабе стал собой: перестал зализывать лохмы и часто вспоминать о бритвенном станке, а затем достал из чемодана вытертые мягкие джинсы, футболки какие-то дурацкие, хлопковые рубашки. Наверное, такой же удобный в работе гардероб, как одинаковые черные комбинезоны Ника, про которые давно болтают, что выглядит он в них, словно выбравшийся в реальность маньяк-патологоанатом из хоррора.
Засмотревшись, мертвец едва успевает перевести взгляд, когда Ватанабе оборачивается и шагает к столу с двумя чашками в руках.
-Ваш кофе. – Неслышно опускает действительно большую кружку на стол перед главным инженером.
-Спасибо. Вы очень любезны, - благодарит Ник, уныло прикидывая, сколько еще придется играть в светоч вежливости перед этим долбанным японцем.


ПРЕДЫДУЩИЙ ОТРЫВОК

Быстрая такая. Хочу от нее избавиться. Вон из моей головы.
Надеюсь, ее кто-то прочиает и она будет не скучной.

Профессор Джин Ватанабе, конечно, оказался совсем не таким, как Ник себе представлял.
Молча привалившись к стене позади группки нервничающих элитных сотрудников, он думает о ком-то вроде маленького лысеющего болванчика с уморительным акцентом и совершенно невыносимой привычкой отвешивать поклоны.
В руках у Ника потрепанный полиэтиленовый кулек из магазина, - отнюдь не лучшее вместилище для заказанных Хной дорогостоящих чипов, монтажной системы и ошейника. Но инженер зол, и ему плевать.
Подобной имплантированной в мягкие ткани системой слежения уже щеголяет Генма. Ник не любитель распространяться о том, какими дополнительными опциями обладают эти чипы, но, когда Генма как-то начал забастовку, он с облегчением им воспользовался, быстро и эффективно выдернув из парня всю дурь. Никто не способен терпеть такую сильную боль. Кроме самого Ника, конечно. Но об этом он тоже молчит.
Уникальность такого заметного со стороны ошейника заключается в том, что одеть его можно, а снять - нельзя, сработает взрывпакет. Который, к слову, всегда можно запустить дистанционно. Последний уровень защиты на случай утечки информации. Голова Ватанабе достаточно дорога для того, чтобы разметать его мозги по всем поверхностям.
Ник предпочитает не думать о том, что сам стоит не меньше.
На круглых настенных часах без двух минут три.
Инженер следит за бегом секундной стрелки, все больше чувствуя глубокое, медленно закипающее внутри раздражение.
Хех, всего несколько микроскопических изменений, и умная мякоть башки этого долбаного Ватанабе оказалась бы размазанной по потолку значительно раньше срока. Никто бы не узнал.
Мог бы. Мог…
Ровно в три появляется Хна.
На Ника он даже не смотрит, кивает сотрудникам и в сопровождении личной охраны уходит в свой кабинет. Его злоебучая сучка Мо ухмыляется инженеру фарфоровыми зубами.
Против желания провожая тварь взглядом, Ник замечает, что из-под вязаной шапки, в последние пару недель прикрывающей шрамы с татуировками на затылке, торчат первые редкие волосы. Пытается вернуть обычную прическу….
Из всего человеческого камуфляжа волосы легче всего сбросить, сосредоточившись на воссоздании только остатков тела. За столько лет Ник уже привык к тому, что в сильные стрессы и личные трагедии Хна лысеет, подобно потерявшей хвост ящерице.
Но сейчас не чувствует даже тени сочувствуя. Пустота и глухое какое-то, безрадостное разочарование вместе с кровью расплылась по телу, отравив его душу, сделав апатичным и вялым. Васек выписался из больницы, забрал свои вещи и свалил, наконец, из дома Хны, возможно даже навсегда.
Больше эта история Ника не касается.
- Доктор ван дер Хейде, - не оборачиваясь, бросает куда-то в стену Хна, и инженер, тяжело вздохнув, бредет за ним, а следом унылым, закутавшимся в очередной вязаный свитер клубком шерсти отделяется от стены и шагает вперед Генма.
+7 СТРАНИЦ

Ножки стола в переговорной прикручены к полу. Стулья тоже закреплены. Будто вся их корпорация – огромный, идущий к своему айсбергу «Титаник».
Все маются в этих жестких тупых недокреслах, Мо маячит в дверях на заднем плане, Генма в углу тихонько шуршит пластиковой оберткой леденца. Хне привезли кожаный трон на колесиках.
В комнате висит гнетущее молчание. Сотрудники исполненными вежливого понимания взглядами косятся на главного инженера.
А у Хны все еще течка.
Это значит, ему сложнее обычного себя контролировать. Тяжелый взгляд растерянно блуждает по переговорной. Кто-то другой бы подумал, что шефу срочно нужна доза, но у Ника было время, чтобы изучить тварь до последнего полувздоха.
Он не сожалеет, что вчера отказал.
Ему все еще противно, так, будто бы согласился.
Наконец, открывается дверь, и вводят Джина Ватанабе.
Одна рука ученого пристегнута к бронированному чемоданчику с купленной вместе с ним информацией, запястье другой короткой цепочкой соединено с запястьем конвоира. Не дожидаясь церемонных приветствий, охранники усаживают его на последнее свободное место, а затем привычным движением расстегивают наручники и закрепляют их у профессора за спиной.
-Снимите, - коротко, недовольным тоном приказывает тварь. Через силу, без улыбки цедит слова. -Добро пожаловать на новое место работы, профессор.
И тут Джин Ватанабе, естественно, кланяется.

Телевизор о чем-то бубнит.
Смысл слов не доходит до сознания. Темнота растворяется в слабом, будто призрачном свете экрана. Рядом влажно, горячо дышит липкая Чио.
Ник распластался по соседству, бездумно наслаждаясь последними мгновениями послевкусия оргазма. Это прекрасно.
Это прекрасно, потому что целых семь секунд он не чувствует боли.
Только чистое, безграничное удовольствие, наслаждение жизнью, которое не могут дать ни наркотики, ни алкоголь, ни лекарства, ни что-либо еще. А потом, конечно, боль возвращается, в первые мгновения такая слабая, что это даже приятно, она быстро усиливается, становится сильнее и сильнее, и вскоре, как и всегда, окончательно вступает в свои владения.
Секс дает ему семь секунд свободы, – и да, это прекрасно.
Так прекрасно, что только мимолетные мгновения напоминают Нику, каково это – жить по-настоящему.
Чио мягко, довольно вздыхает, натягивая на себя простыню.
Телевизор продолжает бубнеть, и вскоре до инженера доходит, что это вовсе не диктор.
О чем-то договаривается по телефону Генма, и тихий хриплый голос его разносится по всему помещению. Если окончательно сфокусировать зрение, можно увидеть тощую фигуру в круге света на острове кухни.
Словно шестому чувству повинуясь, клон тотчас поднимает голову и ловит его взгляд. Выразительно косится на трубку у уха.
Без особенной радости Ник кивает.
-Хозяин. - В следующее мгновение Генма уже стоит у перевернутой вверх ногами кровати, протягивая перед собой телефон так, будто закрывается от пары щитом. Инженер забирает трубку, попутно в который раз умиляясь богатству палитры генминой мимики.
-Да.
Знакомый голос на том конце провода.
-Чмо, пепельцу принеси, - приказывает парню Чио. Неловко шарит рукой по тумбочке в поисках сигарет.
-Да, да, конечно, - соглашается Ник, чувствуя уже не раздражение, а всеобъемлющую ненависть, от разрушительных свойств которой спасает только посторгазменная усталость.
С трудом поднимается на ноги, идет в ванную вымыть все еще стоящий член, стягивает на ходу гондон, выбрасывая его в мусорное ведро на кухне. Ватанабе продолжает говорить, и от его спокойного, с легким акцентом голоса, от того, что он опять так вежливо, дружелюбно талдычит, хочется разбить телефон о стену.
-Блядь, я не могу больше! Он выносит мне мозг.
-А я не могу тебя слушать… Не матерись! Одно и то же уже с месяц, купи новые серьги на мои увядшие уши…. – Из комка простыней ворчит Чио. – Еще несколько таких разговоров, и я сюда не вернусь. Они портят мне карму.
-Ну да, опять гружу….Но…. Зашибись! Теперь мне вроде как нужно передать ему мои, ты только подумай, МОИ собственные, личные разработки! Чтобы, значит, ЕГО работа шла быстрее. Он еще и извиняется при этом как мудак двадцать раз. И говорит, что это НАШ общий проект. А не сходить ли этому Ватанабе на хуй?!
-На твой что ли?... Ох Ник…. Спорим, если бы ты его подмял под себя разок-другой, тебе бы сразу стало легче. - Вроде как с серьезным лицом шутит Чио. - Секс здорово снимает непонимание между людьми.
-Что ты такое говоришь?!
От таких идей тотчас материализуется тошнотворный комок в глотке. В молодости один раз повелся, - всю жизнь расхлебывает и после смерти успокоиться не может.
Знает, у кого похожая философия. Хна, с которым до сих пор не общается. Жонглируют сухими фразами на переговорах, затем расходятся каждый по своим делам.
-Дорогой, ты едва держишь себя в руках. И это дома, сейчас, при мне, после того, как мы приятно провели время. Я же знаю, каким ты бываешь в эти минуты, - пушистым и добрым, как пасхальный зайчик. Спорим, в любой другой ситуации уже от ярости проломил бы кулаком стену? Я же тебя знаю. А сейчас ничего, держишься.
-Не издевайся. – Отрезает Ник. Ему не хочется продолжать разговор.
-Иди сюда?... – Зовет его Чио, простирая из своего кокона руки. А то стоишь над душой, как статуя Аполлона после акта вандализма. Я хоть косу перевяжу.
Он только вздыхает.
- Мне нравится твоя внешность, - Она легко угадывает мысли. - Честно. Сколько можно повторять? Я бы не была с тобой так долго, если бы эти лицо и тело вызывали бы хоть сколько-нибудь отвращения. Просто меня не радует, что происходит в твоей голове. Скоро отправляюсь на юг, - я ведь перелетная птица. И как всегда, надолго. Боюсь, что наломаешь дров в мое отсутствие, ясно? Тебе будто резьбу сорвало. Какой-то страшный, жестокий кризис….. Что вообще происходит? Ник, что на самом деле тебя тревожит? Неужели действительно этот Ватанабе и его как ты там сказал, «отрасль»? «Отдел»?
«Отдел». «Отрасль»…. Что она вообще понимает? Только и умеет, что обслуживать клиентов.
Но это Чио делает лучше всех.
Деловито распускает его густую, растрепанную, но еще не потерявшую окончательно форму косу, а Ник никак не может отделаться от дурацких мыслей.
-Сколько у тебя было мужчин?
-Это профессиональная тайна, ты знаешь.
-Чио!
-Все и один… Ник, ты правда меня пугаешь.
«Я сам себя пугаю», - чуть было не срывается с языка.
-Серьезно. Я боюсь оставить тебя одного.
-Я и так один. Лучший друг – ну, ты знаешь в общем. Любимая женщина ездит сопровождать очередных клиентов. У меня отняли даже мечту. Сферу науки, в которой всегда хотел работать. Нет ничего, на что можно опереться. Может быть, это кризис, да… Какого-нибудь позднего среднего возраста. Но, скорее всего, я просто не умею выбирать людей, с которыми общаюсь.
-У тебя депрессия. Это нормально. Нельзя все время чувствовать себя бодреньким оптимистом. А что касается меня, проверочное слово – «любимая женщина». Я всегда возвращаюсь к тебе, ты же знаешь.
-Чио, мне кажется, он лучше меня. Схватывает новую информацию на лету, и тут же выдает свое, на пустяки не разбрасывается, со всеми наладил контракт, вообще со всеми, представляешь? Шутит, чувствует себя, бля, как дома. Он прогрессирует с такой скоростью, что мне за ним не угнаться.
-Я уверена, что это не так. В тебе говорят эмоции. Ник, я не очень понимаю суть происходящего, но разве у вас не разные сферы?
-Разные…
-Тогда почему ты все время себя с ним сравниваешь?! Он действует там, где чувствует себя рыбой в воде. И смотрит на тебя так же, как ты на него, иначе не звонил бы сейчас и не просил предоставить разработки, до которых сам никогда не додумается. Вам нужно сотрудничать. Вы как пара, только вместе можете создать прекрасных детей. Этот ваш проект. «Автономный солдат»….
Вспышкой пронзает понимание. Он не рассказывал ей о «Солдате».
-Охренеть! Тебя Хна попросил со мной поговорить.
-Нет. – С нажимом отвечает Чио.
-Я вижу, когда ты врешь.
-Ладно, да, приказал….- Она быстро сдается, превращаясь в ухоженную сорокалетнюю женщину с дорогой пластикой. – Но я бы и сама начала это разговор. Мне страшно, Ник, страшно, потому что ты потерял способность мыслить хладнокровно. С твоей профессией это смертельно опасно. Запомни, японский профессор, он никогда не будет равным тебе. Ты свободный человек, а он практически в рабстве, как это твое чмо, которое опять подслушивает. Сейчас и всегда, Джин Ватанабе зависит от тебя, а не ты от него. Не забывай об этом. К тому же, он наверняка не встречается с такой красоткой, как Чио.
-Он вообще ни с кем не встречается. Оставил жену и двоих детей в своей Японии и вроде как хранит супружескую верность. Общаются по сети каждый день.
-Лапочка…. Это так мило. Но на самом деле, прошло слишком мало времени с его приезда. Здешний воздух так разлагает, не находишь? Стоит подышать им пару месяцев, и ты навсегда теряешь себя.
Ник не очень понимает, к чему она клонит.
-Я уезжаю с тяжелым сердцем….. Смешно, никогда не сказала бы кому-то другому, но, увы, я хорошо знаю о твоей зависимости. Мне просто хочется оставить тебя в надежных руках. Не женских, конечно, потому что ты знаешь, конкурентнок я не терплю…. Найди кого-то равного себе, подружись с ним. И перестань насиловать это свое чудовище, оно выглядит, как туберкулезный больной в последней стадии, и пресмыкается так, что смотреть противно.
И правда…. Генма - такой жалкий дурак.
Но кто он сам после того, что делает с ним?
Вспоминает, как после смерти десять лет никого не было…. И до – тоже не было…Казалось, не будет уже никогда… А потом Хна, почувствовав, наконец, неладное, купил для него Чио, - самую лучшую, самую дорогую, самую красивую. Ник, конечно, сразу догадался, что дело нечисто. Разве такая роскошная женщина взглянула бы в его сторону? На его чужое, изуродованное лицо и синюшнее, все в шрамах тело… Конечно, нет.
Все вежливо смотрели сквозь него.
Все смотрели, и никто не хотел его видеть.
Он долго обижался на Хну и, вместе с тем, не мог не испытывать благодарность.
А когда Чио впервые встретилась с Ником сама, вне контракта, инженер почувствовал себя почти счастливым мертвецом.
-Спи с Ватанабе. Делай «Солдата». Он в таком положении, что поломавшись, не сможет отказать. И будет молчать, оказавшись заложником ситуации. Хотя вру, он уже заложник, и наверняка отлично это осознает. Для человека в его состоянии профессор достойно держится. По-самурайски, приятно посмотреть.
Они всегда общались с Хной на одном языке.
Наверное, поэтому Ник так любит обоих.
-И главное. Это уберет зарождающийся конфликт между отделами. Ваши люди чувствуют, как вы друг к другу относитесь, и уже начинают соперничать. Ничего путного из саботажа не выйдет.
Ник знает, что она права. На их этажах уже недели две как раковая опухоль цветет.
- Твое настроение слишком сильно зависит от внешних факторов, Ник. В постели ты выделяешь что-то темное, что-то, отравляющее всю твою сущность, а не просто спускаешь сперму. - Она смеется, словно бы низводя диалог до пустого обмена шутками. - И самое главное, я почти уверена, тебя будет переть со страшной силой, так, что я могу начать ревновать.
-Ты больная! А я не….
Чио даже не слушает:
-Я тоже не. Но изредка сплю с женщинами, потому что…потому что. И… Ник, кому ты врешь? Твои склонности видны невооруженным взглядом. Хоть меня-то не пытайся обмануть. Еще и при нем. Ты мог бы создать себе идеальную женщину, жену, домохозяйку, кинозвезду, кого угодно, но предпочел это облезлое чмо.
-Что?!
-Если отсосешь Ватанабе, это не сделает тебя геем.
-Нет, подожди, я о другом. С какими еще нахрен женщинами ты спишь?! И….тааак, подожди, какой нахрен Ватанабе?!
Накатывает все та же, знакомая усталость. Он по-стариковски нетвердо опускается на кровать, сутулится и закуривает, повернувшись к ней спиной.
-Что ж вы все к постели сводите….. Всегда… Все…. К постели… Уже не понимаю, в каком мире живу….Почему только так?...Где нормальные отношения?
-Ник...- Шепчет Чио. Проводит длинным ногтем по позвоночнику. От ее прикосновений разбегаются мурашки. – Ник, береги себя. Просто, пожалуйста, береги себя. Не играй с огнем, помирись с Хной, перестань игнорировать работу. И подумай, хотя бы подумай, о чем я тебе сказала. Даешь слово?
-Я постараюсь…

Чио уехала.
Без нее дома снова пусто. И, в тоже время, хорошо, спокойно, - будто Чио была чуждым этой экосистеме элементом, ушла – и все вернулось в норму. Ник пьет кофе и просматривает записи на ноутбуке. Таблица не складывается третьи сутки, и эта ситуация потихоньку начинает напрягать.
Из головы не выходит тот самый с ней разговор, последний перед отъездом.
-Генма, ты забрал а44т? – Спрашивает со своего дивана.
-Что? – Парень шагах в десяти, роется в коробке с реагентами. Уселся задницей на ковер, и раскладывает их, будто с кубиками играет.
-Компонент забрал?
-Извините?
-Твою мать, чмо, когда надо, ты прекрасно слышишь, о чем шепчутся на другом этаже через бетонную стену. А44т? Привез?! - Уже теряя терпение, повторяет вопрос Ник.
-Нет, не забрал, потому что у меня не было на это времени. Банк работает до семи. Сегодня суббота. Если вы его так сильно хотели, могли бы сказать не ездить за схемами. Или забрать их лично. Я не могу быть в двух концах города одновременно. - Генма наощупь, будто слепой, осторожно пробирается через вереницу слов. И вдруг добавляет, едко, непривычно жестко, и очень знакомо, - так выражается сам Ник:
- И еще. Мне надоело слушать, что я чмо. Эта женщина все время так меня называет. А теперь вот и вы тоже привыкли.
-А кто ты есть?
-Я не чмо, просто вы меня не уважаете. Даже не замечаете, сколько я для вас делаю. Вы… я для вас вообще пустое место. Хуже собаки. Собаку хоть любят….
Да, определенно хуже собаки.
Опять это делает. Опять открыл рот, сука.
Ник отставляет в сторону ноутбук и устало поднимается. Ему сейчас только бунта для полного счастья не хватает. Генма тоже встает, он не на псину, на затравленного волка похож. Глаза острые, злые, опасные, были бы волосы на хребте, поднялись бы дыбом.
Ник без предупреждения бьет по изможденному лицу.
Отвешивает пощечину, не сильную, звонкую. Но вместо того, чтобы, как обычно, сдуться, извиниться и начать лебезить, Генма вдруг подныривает под него и лупит головой в живот. Совершенно опешившего от внезапного сопротивления Ника скручивает, он получает кулаком в огрызок уха.
- Я не животное, - отступая, сквозь зубы шепчет клон. – Я такой же, как и вы.
Ник молча бросает свое тело вперед. Второй удар, сильный, у обычного человека бы от такого голова зазвенела, будто освобождает сжатую пружину. Давно не дрался по-настоящему, много лет не был в рукопашном бою, но опыт не пропьешь. Генма сопротивляется неистово, до кровавых соплей, Ник почему-то забывает про следящие чипы, про то, что конфликт можно решить другим путем, вообще про все забывает, просто бьет и бьет со всей силы, вымещая на клоне всю свою ярость, на себя и на обстоятельства, всю неудовлетворенность собственной жизнью выплескивает. А потом прикладывает парня головой о стену, и Генма кулем падает на пол.
Добивает ногами, пинает до тех пор, пока чмо не перестает дергаться.
Тяжело дыша, в тишине возвышается над распростершимся на паркете парнем. Зона гостиной перевернута вверх дном. Сердце стучит где-то в горле. Из разбитого носа капает кровь. Ник вытирает ее рукавом, размазывая по лицу.
-Вот же урод, а.
В квартире находиться невозможно, пружина по инерции продолжает расправляться, сам не понимая как, Ник выкатывается в домашнем на улицу, напоследок громко, о души хлопнув дверью.
Яркий солнечный свет режет глаза.
Поспешно, нервно закуривает, руки трясутся так, будто это последняя сигарета. Уличный шум кажется нестерпимо громким.
Несколько судорожных затяжек, и эмоции, наконец, растворяются, распадаясь и тяжело оседая где-то в животе. Идет в парк, - прохожие от него, выпачканного в крови, конечно, шарахаются, и - и даже не чувствует боли. В самом деле, что ему пара будущих синяков по сравнению с обычным его состоянием.
Костяшки о Генму ободрал….
Опускается на лавку, и, одну за другой, выкуривает все сигареты из пачки.
А потом просто сидит, смотрит себе под ноги, там по асфальту бегают букашки, ползет в поисках земли длинный слепой червь.
Что это было?
Что?
Неужели случилось то, на что так осторожно намекала Чио?
Неужели он действительно не может держать себя в руках?
Неужели опасен? И может сорваться в любой момент? Вот так вот просто?
Ярость, заволокшая глаза красной пеленой….. Такая чужая. Чувства какого-то другого, злобного, безмозглого, тупого существа, не имеющего с ним ничего общего.
А уебище домашнее тоже молодец, зачем было провоцировать? Мог бы сам озаботиться последовательностью выполнения поручений. Молча копался бы в своих реагентах, кто только за язык тянул….
Реагентах….
-Твою мать! – Вслух вырывается у Ника. Они все там перевернули ввех дном, наверняка и ящик с химией пострадал. О чем он вообще думал, когда так поспешно покинул квартиру?! Нужно возвращаться, пока гостиная не превратилась в пространство для заселения новой жизни. Мало ли что Генма учудил….
Ник почти бегом возвращается, удивляясь, как сильно удлинились тени.
Сколько часов провел на этой скамейке?

Незапертая дверь распахивается, он влетает в квартиру, не снимая ботинок, спешит в общую зону. Реагенты аккуратно собраны и сложены на место. Только неопрятно раскиданные вещи, перевернутое кресло и несколько пятен крови не дают забыть о происшедшем.
Отрывает, наконец, от ящика взгляд, и вдруг видит Генму.
Тот ничком валяется на полу у самого дивана, на пути в свою клетушку.
-Блядь! - Вырывается у Ника.
Быстро опускается на колени, переворачивает отяжелевшее, непослушное тело.
-Твою мать! – Поспешно ищет пульс. – Твою мать!…. Твою мать…..Поверить не могу…
Вскакивает, суетится в поисках телефона. Через добрую сотню лет находит его под диванной подушкой.
-Алло. Да. Это доктор Николас ван дер Хейде. Да-да. Мне срочно, очень срочно, пять минут назад была нужна реанимация. Домашний адрес, да. Пациент…., - он ищет взглядом, за что бы зацепиться в перевернутой обстановке квартиры, - сильно упал со стула.

Ник – авторитет в корпорации, так что в местной больнице с ним общается главный врач, видная, красивая, крупная светловолосая женщина слегка за сорок.
-У вашего ассисента перелом челюсти, выбито четыре зуба, сильное сотрясение головного мозга, сломано три ребра, разрыв селезенки, множественные ушибы внутренних органов, гематомы по всему телу….. - Сухо зачитывает информацию с планшета. А сама смотрит на него, так, будто все понимает. И в глазах ее стоит страх. - Сейчас мы поддерживаем искусственную кому.
-Ясно.
Что «ясно», Ник не знает.
- Пришлите на почту ключ к вашим камерам наблюдения. Я бы хотел иметь доступ к происходящему в его палате.
-Как скажете, доктор. Позвольте Вас осмотреть?
-Что?
-Я бы зашила Вам рассечение и обработала ссадины, если ничего не имеете против.- И, помедлив, добавляет:
- Пожалуйста, доктор, когда Ваш ассистент будет падать со стула в следующий раз, вызывайте реанимацию более оперативно. Четыре часа – очень много в таких критических ситуациях.

Оставив машину возле здания больницы, Ник быстрым шагом возвращается домой. От кого спешит убежать?
Ночью, среди теней и зыбких отражений в лужах, рядом с провалами в черноту и недружелюбными фигурами людей-декораций, - то ли припозднившиеся прохожие, то ли криминальный элемент, - он всегда чувствовал себя на своем месте.
Зачем только машину бросил? Привык, что Генма переставляет их с места на место… Когда теперь получится забрать.
Ник планирует принять душ, переодеться, и на другом авто ехать на работу. По пути он долго держит телефон в руке. Думает набрать номер Чио. Разница во времени, у нее сейчас не так поздно, наверняка не спит. Но почему-то не звонит.
На самом деле, это немного страшно – когда тебе совсем не с кем поговорить.
Раньше пришел бы к Хне, но общаться с ним до сих пор тяжело. Ник боится, боится услышать безразличие в его голосе, тишину интереса в рамках правил приличия, вежливое прощание, так, будто бы друг говорит с чужим человеком.
Хна и так все узнает, - к утреннему кофе ему предложат папку рапортов, и там обязательно найдется конфиденциальный отчет про доктора ван дер Хейде. Тварь быстро пробежит глазами, скомкает лист бумаги и выбросит в мусорную корзину, - в этом Ник даже не сомневается. Дело замнут, - так, будто бы ассистент их ведущего инженера действительно навернулся со стула прямиком в кому.
Тайны редко покидают пределы корпоративной больницы, если дело касается ведущих лиц.
Закончив с кофе, Хна наверняка наберет Чио и спросит «Как дела?», будто это действительно любопытно, а затем поинтересуется, донесла ли она информацию про Джина Ватанабе. Выслушает, нажмет «отбой» и приступит к чтению рапортов по «Автономному солдату».
Насколько Ник знает друга, звонить тому тоже некому.
У Хны уже есть своя маленькая тайна в корпоративной больнице. И не одна. Но Хна опасен по природе своей, тварь пытается держать себя в рамках, подавлять естество, а Ник когда-то был человеком.
Какая между ними разница?
Никакой. Оба наломали дров.
Болит когда-то обглоданная лучшим другом рука.
Тошно. Тошно и страшно.
Он себя не понимает. Не чувствует. Не узнает это состояние всепоглощающей, заливающей глаза бычьей ярости. Не может больше себе доверять.
Это ужасно.
Сейчас Ник понимает Хну.
Тому тоже требуется тайм-аут, чтобы найти свое «я». Теперь инженер знает, как страшно потеряться в черноте собственной личности.
Василий, тот самый, ненавистный и бесконечно уважаемый двухметрового роста Василий, он до последних дней мог дать отпор всему животному, злому, подлому, что никогда и не засыпало внутри твари. Васек, хороший парень, архитектор, мирный идеалист, - был обречен с самого начала. Аксиома, вопрос времени, - но никто не хотел этому верить.
Момент пришел, Хна сорвался, Васек оказался еще одним сверзившимся со стула приближенным к корпоративной элите. Разве что не так сильно упал. Но им этого хватило, чтобы сделать выводы.
Если Ник хочет стать ближе к Хне и Хлое, нужно быть сильнее.
Сильнее тех демонов, что живут в темном нутре каждого из них.
Тварь еще долго никого к себе не подпустит. Он слишком ценит каждого из немногих оставшихся близких людей.
Инженер тяжело вздыхает.
Для начала, наверное, нужно и правда попробовать сойтись с этим Джином. Хотя бы, чтобы не завалить «Солдата». Утром он передаст первую, крохотную совсем часть информации, может, получится присмотреться к японскому профессору получше.
От этих мыслей тоже тошно. Ник не может представить Ватанабе ни с собой, ни с кем-то другим, он и лицо ученого, откровенно говоря, почти не помнит. Азиат и азиат…..
Интимное знакомство, которое ему, похоже, навязали, начинает тяготить многотонным грузом невыполненного дела.
А дома без Генмы оказывается неестественно пусто.
Так, словно парень был не просто еще одной бесконечно раздражающей частью интерьера.
Ник включает ноутбук, вводит в медицинскую сеть пароль, наливает себе виски и, путаясь в клубах табачного дыма, долго смотрит на изображение с угловой камеры в палате.
Когда он решается наконец набрать номер Чио, никто, конечно, уже не берет трубку.
Инженер долго слушает гудки, затем выпивает большой стакан чистого виски, захлопывает крышку ноутбука и идет в душ.

запись создана: 29.07.2010 в 18:54