А я вот думаю... почему бы не выложить фрагмент фика

[roy]

Название: Обезьянка
Автор: .Ero-Jounin Hatake Kakashi
Жанр: бытоописание
Рейтинг: здесь - никакой
Персонажи: Морино Ибики\Гекко Хаяте
Дисклеймер: все принадлежит Кишимото, а мне - только моя голова, да и то фрагментарно
Статус: в процессе
На меня D~arthie влияет о.о

Вообще, я не знаю, зачем это пишу.
Написал в свободное время достаточно много разрозненных кусков... Скучная, имхо, история, и даже то что я нежно люблю Морино Ибики и такого вот Хаяте ее не спасает.. Надо собрать эпизоды на ниточку, что ли...
И лотос я потихоньку продолжаю, потому что только сейчас нашел в себе силы его не слить....
Но вообще, имхо эта вот "Обезьянка" скучная, и место ей в столе

читать здесь

В кабинет входит АНБУ, с пухлой папкой личного дела и наградным листом в руках. Кланяется у порога, подходит, кланяется еще раз. Ибики кивком разрешает сесть.
Положив бумаги на стол, АНБУ снимает маску, с холодным стуком клацает ей о деревянную поверхность.
Гекко Хаяте, кандидат в ассистенты.
Хорошее досье, достойные личные качества и исполнительность на высоте. В качестве приятного бонуса - немного личной информации и Танец Полумесяца как основная боевая техника.
Сейчас он без катаны.
Ибики уже принял АНБУ заочно. Но парню это знать не обязательно.
Поэтому, палач листает данные на спецджунина, незаметно рассматривая его поверх страниц. Этот Гекко сидит, сцепив в замок руки с тонкими нервными пальцами, взгляд выхватывает аккуратные, по-девичьи ухоженные ногти. Старается быть спокойным, но нервное покусывание внутренней стороны щеки выдает его робость.
Все боятся Морино Ибики.
Все.
Кто-то больше, а кто-то меньше.
Кто-то боится самого Морино Ибики.
А кто-то боится стать Морино Ибики.
Ничего по существу.
Ибики возвращается к новичку. Интересный парень, типа Котетцу с Изумо.
Непослушные темные волосы слегка вьются, на лице расцветают первые тени болезни, в толпе не затеряется, но и на звезду экрана не похож.
Хаяте выглядит так, будто его как следует долбанули мешком с пылью по голове. Пришибленный, невыразительный, хочется подойти, взять за плечи и как следует встряхнуть, чтобы мелочь в карманах зазвенела.
Но внутри у него – взведенная пружинка.
Ибики знает такой типаж. Однажды эта пружинка натянется на максимальную мощность своего маленького ресурса и сломается.
Морино вспоминает оркестр обезьянок в магазине игрушек времен его детства. Большие механические часы с куколками, двенадцать дня, толпа детей около витрины. Чистый, пронзительный звон сотни маленьких тарелок разносится по всей улице.
Как мало ему было нужно, чтобы почувствовать себя счастливым.
Магазин тот разнесло в бетонную крошку во время нашествия Лиса, вместе со всем западным кварталом. Выводок обезьянок, старик-продавец в золоченых очках и его глухая жена оказались заживо похороненными под трехметровым слоем камней.
Между тем, джунин не нашел ничего умнее, как вылупиться на возможное начальство своими тусклыми, без бликов глазами, подобраться и начать ждать.
Из-за его завораживающе-унылой рожи Ибики тянет заржать.
-Почему из АНБУ переводишься?
Пацан задумывается. Лицо его ничего не отражает, ни мыслей, ни эмоций нет. Будто цинковая поверхность солдатского гроба в солнечный день. Он был хорошим АНБУ, по повадкам видно.
Сознается:
-Слишком много выездных операций для моего здоровья. Становится нелегко, боюсь подвести команду. Думаю, в тылу для меня найдется столь же важное применение… В бланке сказано, что сотрудники Департамента могут брать оговоренное с начальством количество миссий и выполнять срочные задания на границах. - По бледному лицу грозовой тучей проползает болезненная серость. Гекко добавляет, неожиданно заискивающим тоном рыночного торгаша:
-Не думаю, что вы позволяете скучать своим сотрудникам.
Ибики ухмыляется, прекрасно зная, что его улыбка похожа на оскал, щелбаном отправляет плошку с цукатами в короткое путешествие. Вазочка подъезжает со скрипом, останавливается под носом у Гекко, и пацан смотрит на нее удивленно, как будто первый раз в жизни видит засахаренные фрукты.
-Твой АНБУ-капитан, судя по профайлу - твоя официальная, назначенная семьей невеста.
А еще - сука в фарфоровой маске, которая увела у него Анко. Но это к делу не относится.
- И она тебя уволила. Факап?
Гекко пожимает плечами, и вид у него делается какой-то виноватый.
-Нет. Но все когда-нибудь случается в первый раз, не так ли?...
-Пожалуй. Но, ты один из тех, кто лично принял решение перевестись из АНБУ. Вы же зависимые от своего подразделения. Пытаешься стянуть вашу маску и направить в штаб – от лица отделяется вместе с кожей. На пенсию уходите только с именем на Камне Памяти…. А ты не похож на них. Личный конфликт?
Гекко хмурится, подцепляет из плошки кусочек фрукта и скатывает его между пальцами в оранжевую мягкую массу.
-Не совсем. … В любом случае, мы не спешим оформить отношения.
Естественно. Кто бы спешил в их ситуации?
Лесбиянка и смертельно больной.
Так что Ибики кивает. А потом прямо спрашивает:
-Сколько ты планируешь прожить?
Пацан поднимает на него черные глаза, пустые и невыразительные, как у любимого медведя Идате.
Моргает. Смотрит на руки. Что-то прикидывает.
Он действительно похож на игрушку.
Оболочка с рефлексами и мозги, что-то типа клана Абураме, разве что набит под завязку не жуками, а спорами, гноем и плесенью.
-До двадцати пяти максимум, до двадцати трех-четырех более вероятно. Хочу уйти достойно, поэтому придется делать сеппуку. Или просить ваше отделение немного мне помочь.
-И зачем мне сотрудник с ограниченным сроком годности и подобной тебе болезни? – Без обидняков спрашивает палач.
-Потому что сейчас я лучший из тех, кого вы можете нанять. И потому что вы меня не боитесь.
-Ешь цукаты, - неожиданно для себя предлагает Морино Ибики. – Ты принят в команду.
Ему нравится этот спокойный парень без будущего.

АПД:

ЕЩЕ ЗДОРОВЫЙ КУСОК....

Модная музыка, на столиках – разворошенные тарелки с едой и початые бутылки, на их поверхностях мечутся отблески света.
Сегодня - день независимости страны Огня. Праздник, который всегда был большим, чем просто повод напиться за казенный счет. Он напоминает Ибики гротесковые, вывернутые наизнанку поминки, когда на людей находит какая-то лихая, щемящая душу радость жизни, переполняет и выплескивается, реками алкоголя смывая все наносное, искусственное, все, что возводят вокруг себя шиноби Конохи в обычное время.
Ибики приходит сюда для того, чтобы слушать.
Сначала – традиционную речь Хокаге, который слишком стар и слишком умен, чтобы остаться на мероприятии до конца, затем – разговоры, все более и более горячие к утру.
Слово не воробей, вылетит – не поймаешь.
И, в который уже раз, Ибики говорит себе, что в этом году он здесь только по работе.
Ниндзя вежливо здороваются и отходят, огибают по широкой дуге, будто надеясь, что он не прочтет их мысли на расстоянии.
Морино, получив диван в свое распоряжение, медленно потягивает саке. Его сотрудники, нацепившие яркие гражданские шмотки, полностью отдаются празднику, и Ибики дает им возможность забыть себя хотя бы на этот вечер, плавно перетекающий в ночь.
Начальник Департамента Разведки и Контрразведки лениво сканирует разговоры. Кто бы что ни думал, он тоже умеет отдыхать.
Ничего нового: все научились держать языки за зубами. Или в глотке партнера, это кому как повезет. А тратить чакру и привлекать к себе внимание профессиональными дзюцу он не собирается. Не того размера рыба.
Поэтому, Ибики обводит скучающим взглядом помещение. Несколько человек вздрагивают и поспешно отворачиваются.
Вчерашние генины сбились в круг и раскачиваются, будто на дискотеке в Академии. Это у них называется «танцы». Морино отмечает, кому больше «не наливать», а потом взгляд его останавливается.
Потому что в углу, будто марионетка на ниточках, танцует Хаяте. Его вихрастая голова бессильно опущена, руки расслаблены, пальцы едва сжаты на горлышке бутылки.
Вина осталось буквально на несколько глотков.
Луч искусственного алого света ласкает его фигуру, скатывается под ноги в кровавый диск.
И вместе со светом, Гекко притягивает к себе взгляды. Кажется, по нему мечутся искры статического электричества.
Ибики почти физически чувствует напряженное внимание, обращенное на Гекко из разных концов зала.
Неспешно потягивая саке, Морино выжидает.
Неподалеку от Хаяте, в уютном анклаве расположились Югао и Анко. Ничего лишнего, никаких намеков, просто две приятельницы, которые пришли оттянуться в национальный праздник.
Анко восхитительна в обтягивающих джинсах и светлой футболке.
Она красива, она почти совершенна, она ядовита, как лучшая из змей, но…. Ибики глубоко вдыхает прокуренный воздух, вспоминая, как в один теплый летний вечер, стоя под душем в собственной ванной, он на целую минуту допустил мысль, будто может позвать ее в жены.
Не его путь.
Когда легкие начинает разрывать от недостатка кислорода, он медленно выдыхает. Переводит взгляд на Гекко, долгую секунду удивляясь, насколько они с Митараши похожи. Две половинки одного целого, ин и янь.
Насмешка судьбы, не иначе.
Хаяте, разумеется, знает, что его невеста тоже здесь.
Распрямляется, легко подцепляет взгляд Югао, которая перестает щебетать и смотрит на него с неожиданно испуганным выражением на красивом лице. Гекко демонстративно медленно глотает напиток, про который пишут, будто он всегда похож на кровь.
В глазах Югао отражаются сполохи танцпола.
И Ибики не хочет знать, что она думает. Не его путь.
А потом все обрывается. АНБУ возвращается к подруге, что-то шепчет на ухо, Анко смеется, размахивая зажатым в пальцах онигири, а Гекко, отвернувшись от женщин, шагает во тьму, и луч света теряет его, мечется по танцполу алыми пятнами.
Хаяте продолжает свои странные движения в черном закутке у стены, катается по ней, будто завороженный громкой, пробирающей до спинного мозга музыкой, пока, наконец, не замирает, улыбаясь совсем не счастливой ухмылкой растянутых в гримаске губ.
Он страшный в этой своей недо-радости, от которой трагизмом несет до самого Каньона.
Для него этот праздник может оказаться последним, который он встретит здесь, в компании джунинов, в рабочей униформе шиноби.
Он страшный настолько, что невысокого очкастого чунина буквально отбрасывает в сторону, прямо на группу танцующих: не хочется идти мимо Гекко.
Вестник смерти, тот, кто одной ногой уже там, за чертой, он словно напоминание: радуйтесь, пейте и танцуйте.
Вы будете там все.
А он так старается стать обычным, замаскироваться, потеряться, обмануть костлявого демона, который забирает шиноби.
Так старается. В этих своих модных-на-размер-больше-джинсах, наивной футболке с детским рисунком и в расстегнутом вязаном кардигане с тремя пуговицами, наверняка самодельном.
Гекко младше Морино всего лишь на три года. А когда Ибики начал считать себя стариком?
Потом происходит ситуация, которую палач уже ожидает пару десятков минут.
К Хаяте подходит один из тех, кто весь вечер не сводил с парня глаз.
И в рослом молодом мужчине Ибики без труда определяет Ширануи
Узнает джунина и Гекко, Ибики легко считывает по губам, как он без малейшего намека на удивление выдыхает это имя и делает последний глоток из горла. Вопросительно смотрит на Генму, пытаясь сфокусировать взгляд.
Генма в шапке, оттуда падают к плечам его волосы, и Гекко вдруг стягивает ее, заставляя лохматиться каштановые пряди, разглядывает вязку, а Ширануи смотрит только на него.
И взгляд его такой выразительный и такой голодный, что Ибики хочет выбить джунину все зубы.
Ширануи тоже не боится Хаяте.
И Гекко, будто почувствовав это, неловко ставит пустую бутылку на пол, а потом распрямляется. Качнувшись, протягивает владельцу шапку, и Генма отталкивает его в черноту узкого коридора, прочь от посторонних глаз, мягко целует в губы, прижимая к стене. Ибики видит, как взлетает рука Хаяте и замирает на полпути, не решаясь ни оттолкнуть, не прижать, а потом плетью падает вниз, и Генма накрывает ее своей ладонью.
Впрочем, вскоре Гекко мягко освобождается, и, запретив Ширануи следовать за ним, нетвердым шагом направляется в туалет. Генма провожает парня тревожным взглядом.
Сейчас он не похож на человека еще больше, чем обычно.
Ибики думает, что ему стоило бы перепроверить этого джунина на предмет вселившейся в тело чужеродой субстанции. Но он знает, что не опять найдет ничего.
Потому что Ширануи – он просто таким случился.
А Ибики поднимается со своего места.

В комнатке с треугольным человечком он застает Хаяте, увлеченно наблюдающего за течением потока воды из крана.
Морино подходит и, недолго думая, засовывает его голову под струю. Перестает держать в раковине только тогда, когда Гекко прекращает дергаться и извиваться в бессмысленных попытках выбраться.
Отпускает парня, и тот распрямляется, хватая ртом воздух и таращась на начальника.
-Ну, и к чему весь этот балаган? – Без обидняков спрашивает Ибики.
-А?
-Гекко, ты трезв, как генин в свой первый день в Академии.
-А…
В туалет заглядывает чунин из Академии, но, увидев за дверью главу Департамента Разведки и Контрразведки, а по совместительству – палача, исполняющего обязанности легализованного ужаса всея Коноха и окрестности, карой небесной нависающего над совершенно мокрым подчиненным, спешит захлопнуть ее обратно и ломануться в женскую комнату.
Там-то точно Ибики нет.
-Ну?
Гекко смотрит на Морино снизу вверх, этими своими пуговичными глазами плюшевой обезьянки, и совершенно непонятно, что он чувствует и о чем думает.
-Извините, Ибики-сан. Я вел себя неподобающим для вашего сотрудника образом, - произносит парень ровным голосом и склоняется в вежливом поклоне.- И готов понести должное наказание.
С волос падают на пол и разбиваются капли воды.
Такой красивый. Такой спокойный. И такой чужой.
От него слабо пахнет алкоголем.
-Не пьянею. Дурацкий эффект, но хоть спиться не дает. - И вдруг, с нажимом. – Когда еще можно позволить себе немного повалять дурака, кроме как в праздник Независимости и Новый Год? А, Ибики-сан?
-Хаяте, тебе нравятся мужчины? – Обрывает его Морино.
Выдергивает из полотенцедержателя ком салфеток, и засовывает их в руки Гекко, который бездумно вцепляется в бумагу, как утопающий в свой надувной круг:
-У меня есть невеста…
-Кому ты сейчас ебешь мозг? – В лоб спрашивает Ибики и пихает Гекко второй пук салфеток.
Хаяте будто сдувается, уныло смотрит на свои салфетки. И признается:
-Я решил, что надо когда-нибудь начинать уже…
Видел Ибики таких, особенно с разлагающими проклятыми печатями. У них резьбу срывает, так стараются взять от жизни по полной прежде, чем начнут превращаться в живые трупы.
-Хаяте, дурья твоя башка.
И Гекко зачем-то начинает оправдываться:
-Я ее любил сколько себя помню… И сейчас наверное… тоже люблю…. А Югао и Митараши Анко… они… да ну…. вы и так всегда все знаете.
-Знаю.
Митараши Анко, мать ее.
Ибики отбирает у пацана всю скопившуюся груду салфеток, водружает Гекко на голову и растирает.
-Решил, значит, зайти с другого конца?
-Типа того, - невесело усмехается Хаяте и перехватывает руки Морино, будто оживая, вылезая из кокона отчужденности, в котором он пребывал весь этот вечер. – Я начинаю понимать, что такие отношения действительно удобны для шиноби.
-И с кем планируешь предположения проверить?
Ибики запихивает побуревшие от влаги салфетки в мусорный контейнер и наблюдает в зеркале реакцию Гекко.
К черным волосам хлопьями грязного снега прилипли ошметки бумаги..
-С Ширануи этим можно…. – выдавливает из себя Хаяте, и забирается с ногами на стойку с раковинами. – Он вроде не то, чтобы против.
-Он очень «за», - соглашается Морино.
Джунин закатывает рукав. У него синяя, исколотая дорожкой ранок вена, уходящая под ткань кофты.
Ловит на себе взгляд Ибики:
-Когда-нибудь я не смогу поставить себе укол в назначенное время.
Привычно тыкает в руку гражданской медицинской ампулкой с встроенной иголкой.
-Возможно… - Ибики подходит ближе, приваливается к стене и наблюдает за парнем. – Возможно. Но сейчас у меня есть предложение.
Гекко ерзает под его тяжелым взглядом, хочет встать на ноги. Предугадав это, Ибики подходит ближе, упирается раскрытой ладонью в кафель над головой парня.
Сознательно подавляет его.
Ибики ведь не педагог. Он палач.
И он тут главный.
- Не хочешь дать своему прямому начальству? Это перспективнее, чем секс с токубетцу джунином Ширануи, не находишь? И уж точно более дальновидно.
Хаяте мгновенно отводит взгляд и мило заливается краской до самых кончиков ушей.
-Дашь? – Ухмыляется Ибики, и это не вопрос, утверждение.
Гекко, сжавшись, растерянно вертит в руке пустую ампулу. А потом, с полухрипом:
-Возьмите, - протягивает ее Морино.
И заходится в сухом, до слез, кашле.
-Ну и упырь же ты, - с какой-то затаенной гордостью за свой отдел подводит итог Ибики.

На улице поют птицы. Заливаются в тишине и тумане раннего воскресного утра.
У них время цветения Юности, прямо как у Майто Гая, который зеленой молнией проносится мимо в сторону резво улепетывающего Хатаке Какаши. И ведь догонит, палач уверен, обязательно догонит.
Рядом шагает Хаяте, натягивает на ладони рукава шерстяной кофты и вдумчиво пялится себе под ноги.
Волнуется. Или его просто бьет озноб.
Они уже подходят к дому Гекко. Поэтому, парень аж кулаки вместе с зажатыми рукавами в карманы штанов засунул и, кажется, имей возможность, не долго думая, сделал бы ноги, обогнав самого Какаши.
Затравленно косится из-под челки:
-Тут супермаркет неподалеку. Я могу купить что-нибудь поесть.
-Не нужно.
Гекко едва слышно вздыхает.
Парень живет один с тех пор, как начал работать в АНБУ. Сначала, судя по досье, снимал квартиру в доходном доме, сейчас переместился в самый центр, на оживленную улицу, где жизнь кипит с самого раннего утра до позднего вечера.
Сегодня – воскресная ярмарка, и продавцы из Конохи и окрестных поселков уже устанавливают свои лотки, чтобы разложить на них товар. Через несколько часов площадь наполнится шумом, гамом и криками уличных торговцев, смехом детей и степенными разговорами прохожих.
-И не достает такая суета? – Спрашивает Ибики.
-Нет. Приятно чувствовать ритм жизни, - улыбается Гекко, но кончики губ у него предательски дрожат.
Они входят в подъезд, поднимаются по лестнице на четвертый, мансардный, этаж, и Хаяте начинает судорожно искать ключ.
-Не мельтеши, - Ибики останавливает его, ловит за руки и жестко прижимает их к бокам. Спрашивает:
-Гекко, за кого ты меня принимаешь?
Вежливый и разумный парень не знает, что ответить. Поэтому он сжимается в ожидании.
Огромную фигуру палача переполняет щемящая, разрушительная для такого существа нежность. Следовало бы прекратить все это прямо сейчас, пока ничего не зашло слишком далеко. Потому что Морино боится.
Боится быть зависимым от кого-то. Боится быть уязвимым и слабым.
Боится снова допустить ошибку.
Это не его путь.
Еще немного, пара шагов туда, по ту сторону двери, и Гекко займет в его небогатой на отношения жизни слишком важное место. Рядом с Анко и братом.
И Ибики наклоняется, осторожно целует замершего шиноби в уголок сухих губ, отстраняясь мгновением раньше того момента, как Гекко приоткроет рот, робко отвечая на поцелуй.
-Ты мне нравишься, - жарко шепчет Морино на ухо джунину, зная, что у того мурашками разбегаются искорки страха и удовольствия.
Хаяте приятно и щекотно одновременно, он забавно прижимает к уху плечо, ерзая у Ибики в руках. У него в мясо исколоты обычно скрытые униформой шея и вены на ладонях.
Морино отстраняется. Закладывает ладони в глубокие карманы плаща и разворачивается, чтобы уйти и, возможно, не возвращаться сюда никогда больше.
Звук шагов отражается от стен парадного.
- Ибики-сан…
Палач останавливается.
-Вы не боитесь?
-Чего? – Морино смотрит снизу-вверх, с лестничного пролета, и Хаяте кажется совсем бледным. Бессонная ночь залегла тенями, глаза ввалились, волосы высохли шапочкой тусклых сосулек.
Но он больше не сминает в ладонях рукава свитера.
-Не боитесь заразиться? Вы же в курсе, что со мной.
-Я - точно нет. Потому что знаю, как нужно предохраняться. И я вобью тебе в грудь осиновый кол, если начнешь разлагаться.
-Мне кол не нужен. Мне бы голову отрубить и отдельно закопать….хотя… кол тоже можно, для верности.
-Ну, спасибо за подробности, - вздыхает палач. Он вдруг ощущает, как сильно устал.
От всего.
От этих всегда одинаковых героических идиотов в подземелье, от рапортов, от токующих Котетцу с Изумо, от километров свитков, которые приходится читать, от затяжного межсезонья, от невкусной еды в столовой, от шрамов на лице, которые мешают бриться, от незнания, где сейчас Идате, от долбанной болезни Хаяте.
И себя самого - больше всего.
-Ибики-сан, может быть, кофе выпьете? – Голос Гекко, тихий и незаметно ставший родным, перебивает его мысли.
И, будто дожидаясь этого момента, за оконном разражается сильнейшая гроза. С улицы доносятся стук дождя по мостовой и крики торговцев, пытающихся спасти свой товар.
-А ты любитель драматический эффектов. – Пожимает плечами Ибики.
Должно быть, это прекрасно, сидеть с чашкой кофе на душной кухне Гекко и слушать, как барабанит по крыше дождь.

Ну в общем остальное напоминает бисер...
Искренне не знаю, что делать с этими кусками, пролучается ли, достойная ли история, действительно ли удалось более-менее сносно опсиать самого неоджнозначного персонажа...