МОЗАИКА не помню какая-5

[roy]

Жесть!
Я просто избавляюсь от текста, чтобы его не было в голове)))))
Отпусти меня, чудо - трава....


Чтобы рабочий настрой не снижался, а сотрудники не скатывались в депрессию, все подземные этажи бункера корпорации оборудованы фальш-окнами. Это большие плазменные панели, круглосуточно транслирующие оптимистичные виды, - идиллические городские пейзажи, горные луга, лесные поляны. Ночью на цифровом небе всегда луна и звезды, днем светит солнце, а специальная лампа вырабатывает витамин Д.
Как у настоящего окна, тут есть широкий подоконник, и словно в самом обычном офисе, к панелям у лестниц всегда выходят курить, болтать и тянуть время от завтрака до обеда и от обеда до передачи смены.
Привилегированные работники, такие как Ник, например, могут портить воздух где вздумается, остальные, повинуясь инстинктам, кучкуются у этих нарисованных пейзажей с вытяжками под потолком.
Сейчас Ник шагает по ближайшей к своему кабинету. Он вместе с профессором Ватанабе ходил в производственные цеха, и открывшееся там зрелище не сильно порадовало.
Маленький брак зарубил всю партию деталей, и вместо радужных перспектив они получили очередную двухмесячную отсрочку. Пришло время действовать, а ученые все еще на стадии чертежей топчутся, и стоять будут, пока не придут новые партии элементов реактора.
По этому поводу Ник даже ничего не чувствует. Ватанабе, тот, кажется, искренне расстроился, а на инженера просто скатился какой-то удручающий, несвойственный ему пофигизм.
Ну, перетерпеть два месяца, с кем не случалось…
Ник спускается по лестнице на свой этаж, и вдруг через щель в пролете видит Генму.
Парень сидит на подоконнике, словно на жерди, поджав ноги и упершись пятками о батарею. За его спиной мирно жрут траву нарисованные на компьютере коровы. Рядом лежит картонный планшет с зажимом, к которому Генма цепляет перевернутые тыльными сторонами распечатки, и таскает с собой везде, делая пометки. Почерк у него смешной, узнаваемый, университетских времен Ника, - сейчас инженер совсем разучился писать от руки, но каракули клона всегда вызывают улыбку.
Генма возится со своим мобильным. Ника он разглядеть не может, мешает большой технический короб. Никем не замеченный, мертвец остается за этим укрытием, исподтишка разглядывая клона
Тот сидит со знакомым озабоченным видом, уткнулся локтями в задранные колени, - инженер такой кислой мины со времен сломанной челюсти не видел.
Ник наблюдает за движениями парня, и вдруг понимает, что тот быстрыми, ловкими, отточенными движениями набирает текстовое сообщение.
Вот нахрена он это делает?!
Кому ему писать?
Зрелище расстраивает даже сильнее, чем просранные два месяца работы над Солдатом, благодаря чему они выбились из графика почти на полгода. Возможно, это последняя капля, и только теперь Ник начинает ощущать весь ужас разочарования, уже скосивший пару десятков минут Ватанабе.
Неожиданно Генма поднимает голову, и будто весь преображается, сволочь такая. Лицо озаряется улыбкой, фигура распрямляется, и, естественно, делает это парень не просто так, а потому что к нему подходит тот самый мудила. Теперь главный инженер про него все знает, - что зовут Денни Парсонс, 35 лет, несмотря на внешность одноклеточного, вдруг обнаружилось приличное высшее образование, работал там то и там то, не женат, послужной список – достойных таких две страницы. Хорошее резюме, даже придраться не к чему, - Ник два раза перечитал. Потом свернул файл, помедлил и снова открыл, но ничего не изменилось, - все буквы остались на своих местах.
Точно, синдром Хны.
И теперь этот долбанный идеальный Денни подходит к Генме с двумя пластиковыми стаканчиками с капуччино, а парень открыто, дружелюбно улыбается, протягивает руку и берет один. При этом, Ник абсолютно уверен, специально коснувшись его пальцев своими. Многообещающий интимный жест, оставшийся незамеченным камерами наблюдения.
-Здорово.
-Привет. Спасибо за кофе.
-Да не за что. Какой-то ты сегодня как рыба. Шеф?
«Только попробуй сказать «да», гадина неблагодарная», - скороговоркой думает про себя Ник, но Генма на свое счастье молчит. Пьет из стаканчика и только плечами пожимает.
Не дождавшись ответа, Денни находит в кармане пачку с надписью «Курение убивает», достает оттуда сигарету, прикуривает от пижонской именной зажигалки, в прошлом году такие выдавали особенно отличившимся сотрудникам и неожиданно для Ника протягивает упаковку Генме.
Главный инженер никогда не приветствовал вредные привычки, так что парень получал по башке каждый раз, когда даже заикался о том, чтобы начать курить, не говоря уж о воровстве остатков из бутылок. Зато, сейчас ловким движением достает сигарету, но почему-то оставляет на месте зажигалку.
Ник глазам своим поверить не может, - Генма что-то такое делает, от чего этот Денни подходит совсем близко, почти встает между до сих пор задранных, опирающихся о батарею ног, да еще и вперед наклоняется.
Типа от зажженной сигареты прикуривают, или как это теперь называется….
-Блядь, Генма! - Не выдержав, выходит из своего укрытия.
Оба вздрагивают, словно застуканные за неприличными действиями.
То есть, нихрена подобного, сказать начистоту, вздрагивает-то один Денни, а Генма остается спокойно сидеть, только стальные глаза на Ника поднимает, смотрит колючим взглядом, ножом прорезающим белый сигаретный дым.
Он пытается вспомнить, что хотел сказать. В голове пусто.
Поэтому просто повторяет:
-Генма! – Удивляясь, насколько зло звучит голос.
-Извини… уже, - обращается парень к своему приятелю, легко отделяясь от подоконника.
-Ну, ты придешь сегодня после работы? Ребята будут рады тебя видеть.
-Как получится…. В любом случае, спасибо за кофе! – А сам сигарету в помойный бак выбрасывает.
В напряженной тишине молча следуют к кабинету.
Как обычно случается, Ник не выдерживает первым. Чтобы не заорать, приходится собрать всю волю в кулак. По слогам давит сквозь сжавшееся горло:
-Генма, какого хрена ты куришь?!
Парень останавливается, и вдруг, прижимая к груди планшетку с записками, стремительно превращается в то самое, знакомое до каждого жеста родное ублюдочное чмо:
-Извините! Я забыл... Больше не буду причинять вред вашему телу!
В его словах Нику чудится издевка.

Ватанабе невозможно терпеть.
Ник ходит вокруг него почти полгода, а все еще ни разу не послал на хуй.
Каждый день играют в институт благородных девиц.
Джин рассказывает о семье, о просмотренных фильмах и прочитанных книгах, пытается угостить самодельной едой. Выглядит, она, вроде, симпатично, так что, инженер со спокойной совестью соглашается: «Очень вкусно», и профессор со смешной гордостью кивает.
Хорошо хоть не просит отличить нюансы одного блюда от другого.
Ник с удивительной легкостью выбил ему разрешение завести домашнее животное, и уже на следующий день был готов увидеть какую-нибудь писающую на все углы тварь, но даже спустя пару месяцев Джин по-прежнему никого не купил.
-Я просматриваю сайты с собаками каждый день, но ни один щенок не запал мне в душу, - признается, и Ник смотрит на него, как на блаженного.
-Тяжело выбирать через интернет, - разводит руками профессор.

Ник делает над собой усилие, чтобы сопроводить Джина в оперу.
Конечно, когда инженер предлагал Ватанабе развлечься как-нибудь вечером, он представлял себе что угодно, кроме этого золоченного склепа, полного стариков в смокингах и молодящихся дам в бриллиантовых колье. Думал, пойдут на футбол или в баре осядут, как все нормальные мужики, а Джин попросил показать городские достопримечательности, потом изъявил желание увидеть картины в местном музее (это Ник еще мог стерпеть), и в заключении попросил сходить с ним в театр. Потому что там, видите ли, как раз сейчас идет потрясающее музыкальное шоу, - лучшие голоса со всего мира.
Предполагалось, что главный инженер обязан быть в курсе культурных событий такого масштаба, поэтому Нику пришлось кивать с глубокомысленным видом, а вечером, окончив основной список дел, вбивать в поисковике название спектакля.
Разумеется, он увидел только фотографии некрасивых крупных женщин в бархатных чехлах, которые ему совсем не понравились.
Вздохнув, Ник вернулся к схемам, прикидывая, сколько порогов придется обить, чтобы выписать Ватанабе на весь день, желательно, - без охраны. Оказалось, не так уж много, - Хна без малейшего смущения посмотрел на него, ухмыльнувшись острыми зубами, и сказал, что иногда готов отпускать профессора под его, личную, Ника, ответственность.
Он бы еще что-то добавил, прямое и циничное, но тут вошла как всегда недовольная Мо, и разговор на личные темы пришлось прекратить.
-Вы же не пойдете в костюме? – С наивной надеждой на чудо спрашивает Ник.
-Это же храм искусства. Было бы неуважительно одеться во что-то другое, - Ватанабе обезоруживающе улыбается: - Знаете, я тут уже полгода и ни разу не был на поверхности. Мне бы хотелось ощутить этот день как праздник, к тому же, для мужчины нет более достойной одежды, чем хорошо скроенный костюм.
Если бы над башкой Джина не мерцал нимб, Ник бы, конечно, высказал ему все, что думает по поводу этих ненавистных, сковывающих движения предметов одежды, которые он относил в юности на всю жизнь вперед, занимаясь как раз делами самыми неблагодарными.
Но благодушие профессора оказывается заразным, - смирившись, Ник уныло прикидывает, можно ли одеть старье из шкафа.
Среди множества почти одинаковых черных рабочих роб, наконец, находится пара костюмов, таких уродливых, что остается признать, - для Великого Похода в Культурное Место придется купить новую сбрую.
Ник берет с собой Генму, - ничего, давно никуда не выходили, пару часов в его компании потерпит, - и отправляется на улицу бутиков, рассудив, что, чем дороже этот кусок ткани, тем более хорошее впечатление произведут потуги на Ватанабе и этих оперных старикашек, и тем удобнее будет в наряде передвигаться.
Клон осязаемые волны восторга испускает, но инженер ему больше не доверяет.
В поисках сигарет и травы Ник уже два раза заставлял выворачивать содержимое карманов и сумки, хотя, все это наивный бред, - захочет курить, просто стрельнет одну-две штуки у одного из своих новых знакомых или до зеленых чертей надуется дома, вытяжка все равно по другому стояку идет, инженер не почувствует. С алкоголем контролировать проще, - каждое утро Генма с победным видом исправно дышит в полицейскую трубочку, высвечивая на экране ноль промилле.
Как именно связаны трезвость и интимная жизнь, Ник сказать не может.
Зато, полностью осознает, насколько он жалок.
Даже вышколенная девушка-продавец не может сдержаться, чтобы не пялиться на них во все глаза. Главный инженер такое внимание нутром чует, и даже стоя спиной, знает, что прийти посмотреть на необычных клиентов собрался весь персонал бутика, включая снующего с озабоченным видом словно бы по своим делам бордатого управляющего.
Он покупает одобренный разве что хвостом не виляющим клоном костюм, а затем как-то спонтанно чуть было не берет Генме пару симпатичных рубашек. Уже тянется к ним, но вспоминает этого Денни, и разных других людей, мужчин и женщин, которые вдруг повадились здороваться с парнем в коридорах, будто впервые его заметив.
Настроение тотчас портится, - даже во рту появляется кислый привкус.
Ник быстро оплачивает покупку и возвращается в офис, больше не глядя на помрачневшего клона, понуро следующего с бумажным пакетом в паре шагов позади.

В опере Ник жалеет, что не умеет спать.
С другой стороны, только это помогает ему сохранить лицо в глазах зачарованного музыкой Ватанабе.
Мелодия и вокал, конечно, хороши, но инженер предпочел бы послушать их дома, в наушниках, или в машине. Его терпения хватает только на первые полчаса, потом эффект новизны проходит, а на сцене ничего не меняется. Множество статичных полных людей в скучных костюмах ходят и хором поют.
Даже телефон поиграть не вытащить.
В антракте нарядный, и от этого чувствующий себя неловко Ник, конечно, главная звезда. Даже на пару сериальных актеров с популярного канала затмил….
Во втором отделении он успевает проанализировать пожарную безопасность, рассмотреть все детали сложных конструкций на сцене, сосчитать до последней 446 завитушек на потолке.

Только в ночи, на свежем воздухе улицы вздохнув спокойно, Ник предлагает профессору пойти выпить в один из любимых баров, который так нравится за отсутствие мудаков, уютную прокуренную атмосферу и приятные деревянные закутки, разделяющие столы и дающие иллюзию интимного пространства. К тому же, там никогда не проводятся конкурсы «Мокрая майка», а в туалете наблевано реже обычного
В общем, место в самый раз, чтобы пойти туда после оперы.
-Извините, не пью, - разводит руками Джин.
Как всегда, только нимб мешает Нику засадить ему по голове.
В последние пару месяцев он стал находить время и спускаться в зал боевых искусств, где от души бьет закутанного в защитную броню спарринг-партнера.
Это определенно прибавило ему терпения.
-Ну, кружку пива-то выпьете? Или вы закодированы? Когда еще удастся вот так вот вытащить вас на свободу.
Профессор думает несколько мгновений. Трясет головой:
-Вы правы. Нет, конечно, не закодирован, я просто не пью… Не нравится ощущение потери контроля над собой. А вообще, большое вам спасибо, за компанию и что сделали возможным мой лучший вечер за полгода.
-Эй-эй, вы так говорите, будто прощаетесь. Все самое интересное еще впереди. К тому же, мне велено не только вернуть вас через все пункты КПП, но и доставить до самой опочивальни. Еще будет время попрощаться как следует.
Святоша-Джин, конечно же, пропускает намек мимо ушей:
-Ладно, считайте, на кружку пива вы меня уговорили. Только плачу я, хорошо?
-Не-не. В конце концов, это одно из любимых моих мест, было бы странно, если бы вы здесь меня угощали. Можете приготовить как-нибудь обед, если чувствуете себя должником.
-Чувствую, доктор, все время чувствую. Я не хочу льстить, но без вас вряд ли у меня вообще бы что-то получилось. Вы, мне кажется, даже не представляете, насколько гениальны. За всю свою карьеру я не встречал кого-то и половину менее профессионального и любящего свое дело, чем вы. Даже сейчас чувствую себя не более чем вашей блеклой тенью.
Ник слушает его вполуха, удивляясь, что Джин все это на трезвую голову говорит.
Сейчас его больше интересует вкладка на мобильном телефоне.
Точка-Генма неподвижно застыла у них в доме, и факт этот вселяет определенное спокойствие и дарит почти оптимистичное расположение духа.
-Отличный вечер, да? – Спрашивает Ник, забыв, что, вроде бы, из вежливости должен рассыпаться в ответных реверансах.
-Более чем, - улыбается Ватанабе. – У вас очень красивый город. А я чувствую, что несколько одичал. Обилие кислорода и свободного пространства кружит мне голову.
Инженер молча шагает по этой приятной тихой улице, ощущая себя словно на свидании с девушкой из далекой юности.
И пока Ватанабе рассуждает об искусстве и строениях прекрасной эпохи модерна, Ник собирается с мыслями. В конце – концов, они общаются тет-а-тет уже достаточно долго, Джин к нему привык, и вон даже целую оду изложил без запинки, - пора уже переходить к делу.
Да и, откровенно говоря, Ватанабе достал.
Скоро никакой тренер по единоборствам помогать не будет.
Одна радость, болтовня профессора никакого участия не требует, знай себе поддакивай в паузах «ага» и «угу».

-Я не пил уже три года. Вы меня учите плохому, - признается Джин, взвешивая на ладони литровую пивную кружку.
-О даааааа, по плохому делу я специалист! – Совершенно искренне, почти с гордостью признается главный инженер.
Джин встречает его слова с неожиданной серьезностью.
Ставит кружку на место, долго рассматривает шапку пены на золотистом напитке. Его словно бы присыпанные мукой, рано поседевшие волосы снова падают на лицо. Профессор неосознанным усталым жестом оттягивает их назад, но тяжелые пряди не поддаются, каскадом возвращаясь на место.
-Про вас… разное рассказывают.
-И что? – Спрашивает вдруг залюбовавшийся Ник.
-Не знаю, чему верить. Я…. Знаете, никогда не сталкивался с такими людьми, как вы. И не могу вас понять. Мне кажется, только сейчас полностью осознаю, куда попал. Наверное, я просто всего боюсь. Будущего боюсь. Начальство боюсь. За себя боюсь. Боюсь сотрудников. И вас… боюсь…
Джин делает маленький осторожный глоток. Пахнет хмелем.
-Устал бояться.
-Я убил много людей. – Вдруг совершенно легко признается Ник. – Прошел три войны и множество боевых действий, а сейчас мне нравится тихо сидеть у нас в офисе и никуда не рыпаться. Еще, у меня хронические проблемы со здоровьем, и от этого бывают трудности с самоконтролем. Недавно я избил своего ассистента так, что ему случайно повезло выжить. И на лице у меня уродливый ожег и хренова туча шрамов. Я - страшный. Но не маньяк. Так что, вам не стоит меня бояться. При зрелом размышлении, вы мне даже не конкурент. Вначале я считал, что да, вы пришли на мое место, и ненавидел вас так сильно, как только умел, но давайте начистоту, ваша стоимость завышена раза в четыре. Вы хороший специалист, но в действительности нихрена сами не можете. Было бы лучше выбрать профессию повара.
Ватанабе смотрит в стол, впервые не найдя, что ответить.
-Джин, слушай, живи как живется, если у тебя есть везение и талант, течение само тебя вынесет. И перестань цепляться за прошлую жизнь. Знаешь, одна моя знакомая сказала, что здешний воздух разлагает. Это действительно так. Он и тебя не пощадит. И чем дольше ты будешь сопротивляться, тем больнее будет в конце.
Достает из кармана набор для курения.
-Я испорчу атмосферу, вы не против?
-Можно мне тоже? – Вдруг просит Джин.
-Ща сверну, подождите.
Они курят, один невзатяг, другой привычно тонет в дыму. Каждый думает о чем-то своем.
-Как вы думаете, у меня есть шансы с этой штукой?
-Есть. На мозги по всем стенам.
-А шеф?
Ник молча показывает шрамы на изуродованной руке. Не знает, как объяснить:
-Он… сложный.
Джин, словно бы уменьшившись в росте, только горько вздыхает.
В эти мгновения Нику кажется, что он впервые видит его настоящую сущность.
Он все гадал, кто такой Ватанабе, из чего сделан, какие скелеты он прячет в шкафу.
Но это действительно лицо загнанного в угол хорошего человека.
Хочется через стол потянуться к нему и поцеловать эти сухие, скорбно сложенные губы с простой серебряной сережкой, сейчас, когда еще не развеялся долбанный нимб. В сущности, они сидят так близко, что не составит труда это сделать, нужно просто наклониться вперед, и все случится само, почти без его участия.
Ник никогда по-настоящему не целовал мужчину. Ну, не считая твари много лет назад. Да и никакой Хна не мужчина, он … сложный.
Вот же странное, противоестественное, неожиданное желание….
Растерянный, Ник, наконец, возвращается в реальность и ловит себя на том, что под его пристальным, откровенным взглядом Джин начинает нервно ерзать.
А затем мысли приобретают более предметный оборот. Ник снова вспоминает про Генму. Опять достает мобильный, привычно открывает окно.
Без пятнадцати двенадцать! Куда он, нахрен, поперся на ночь глядя?
-Блядь!
-А? – Вздрагивает Джин.
-Это не вам. Иногда я жалею, что не убил своего ассистента.
В сомнениях стучит по столу трубкой. И, наконец, не выдерживает:
-Генма, куда ты едешь?
Бодрая музыка в машине становится тише.
-Сегодня закрытый корпоратив у гидравликов Меня пригласили.
Ник молчит. У него цензурных нет.
Вот как?!.... Как у Генмы это получается?
Молодого Ван дер Хейде ни разу на такие корпоративы не приглашали.
А клон…. Все прошлые годы, да что там, еще пару месяцев назад парня никто в упор не замечал. Никому даже в голову не приходило с ним здороваться. А сейчас зовут на закрытые вечеринки по личным приглашениям…
Гриб он какой волшебный сожрал, что ли?
-Хозяин, можно? – Виноватым тоном, робко добавляет клон и молчит, ждет ответа.
-Генма, раз и навсегда запомни. – Железным тоном начинает Ник. - Если ты куда-то идешь, утром ли, днем или ночью, по работе или не по работе, ты должен всегда ставить меня в известность. Особенно, если собрался на подобные мероприятия.
И ведь всего лишь отселил на другой этаж.
Но словно в себе что-то сломалось.
Как раньше уже не получается. Вниз по течению унесло….
-Хорошо, хозяин…. – Генма ждет, что он скажет.
Ник медлит с ответом, потому что испытывает жуткую какую-то душевную изжогу. Смотрит на создающего видимость, будто ничего не слышит, Джина.
Вздыхает.
-Ладно, иди…. Но чтобы никаких блядей. И никаких мужиков, жопу свою береги, понял? Вернись домой к трем утра, все равно они потом перепьются. А завтра с утра ты будешь дуть в мою волшебную трубочку, так что чтобы никаких эксцессов.
-Спасибо, Хозяин. До свидания.
Нажимает кнопку "отбой". Упершись лбом в холодную ладонь, прямо встречает взгляд Ватанабе.
- Вот так и живем. Пиздец просто.
-А. – Только моргает ученый.
Ник крутит мобильник в руках, все успокоиться не может:
-Проще было его убить….
Вот нахрен отпустил? Теперь душа не на месте.
Одним глотком ополовинивает кружку.
Клон из головы не идет. Ну почему именно сегодня не смог сразу дома остаться?
-Генма каждое утро дует в полицейскую хрень для алкашей. Промилли измеряем.
-А. – Односложно отвечает опешивший от подобного диалога Ватанабе.
-Ладно, Джин, молчал бы ты лучше про то, что сейчас слышал. - Не заметив, как перешел на «ты», безапелляционным тоном приказывает инженер.
У него до сих пор от ярости кишки крутит.
-Хорошо! - Соглашается быстро, совсем как провинившийся клон.
-И расскажите лучше о себе
-Что вы еще хотите узнать? - Помедлив, настороженно уточняет Ватанабе.
-Ну, вы в корпорации целых полгода. Хочу знать, что у вас с личной жизнью.
-Супруга, возможно, скоро приедет. Мне должны предоставить уикенд, чтобы провести с ней время.
-Блядь, Джин, я спрашиваю, что у вас с личной жизнью, а не про дистанционный семейный быт. Или вы изобрели способ трахаться по скайпу?
Прямой вопрос заставляет профессора очень мило смущаться.
Ник без стеснения рассматривает его симпатичное лицо.
Вот же удивительное создание.
Внезапно его осеняет.
-Джин, твоя жена была твоей первой женщиной?
-Да. – Неловко отвечает Ватанабе.
-И ты ей не изменял?
-Ни разу…..-Профессор делает небольшой глоток и осторожно опускает кружку на картонный круг брендированной подставки.
-Сколько тебе было, когда вы познакомились?
-Четырнадцать….
-Даже не знаю, что и сказать….- Огорошенный, Ник только руками разводит.
Подталкивает к ученому плошку солеными орехами. Ватанабе берет один:
-А вы никогда не хотели жениться? – То ли защищается так, то ли нападает, то ли пытается болтовней сгладить неловкость.
-Хотел. Очень. – Честно отвечает Ник. – И сейчас, бывает, хочу.
-А планируете сделать предложение?
-Она давно замужем за другим.
-Извините. Это было бестактно с моей стороны.
Ник прикуривает очередную самокрутку:
-Джин, я думал, таких уже не делают. Будет очень грустно, когда ты протухнешь.
Ватанабе молча допивает свое пиво и поднимается из-за стола.
-Извините, нужно отлучиться.
-Мне велено не спускать с вас глаз.
-Конечно….
Вместе идут в опрятный сортир с парой писсуаров и рядами кабинок.
Ник ждет, когда профессор сделает свои дела, смотрит на него исподтишка, оценивая крепкую задницу под тканью брюк.
И когда Джин возвращается, он одой рукой крепко фиксирует ручку входной двери, а другой толкает его к стене. Целует в сухие губы с дурацкой сережкой, бесцеремонно проталкиваясь внутрь. Обнаруживается пирсинг языка, гладкие бусины, от которых все внутри переворачивается от желания.
Джин, теплым безынициативным манекеном замерший между мертвецом и стеной, наверное, лихорадочно думает. Потому что бетонные блоки мыслей почти осязаемы.
От него пахнет хорошим парфюмом, - Нику нравится.
Оставил возможность сопротивляться или просто ударить. Но японец только кладет руки мертвецу на грудь, и мягко, но решительно давит, заставляя отстраниться. Даже поцелуй разрывает в этой своей интеллигентной манере. Ван дер Хейде слышит его прерывистое дыхание, - то ли возбуждение, то ли страх.
-Николас…. Очень прошу. Не надо. Я не гей, в этом смысле мужчины вызывают у меня только отвращение.
Ник водит рукой по выступающим костям позвоночника под тонкой тканью рубашки, хочет забраться в штаны, но уважение к этому почти святому человеку заставляет относиться к нему с какой-то неожиданной осторожностью. Неожиданно становится интересно:
-Ты хоть раз в жизни бил кому-нибудь морду?
-Нет, - признается японец и сжимается под широкой ладонью, потому что ему действительно неприятны прикосновения. – Только понарошку, на уроках самообороны в школе.
Ник держит его за ремень, засунув под него пальцы.
Живот твердый, хороший такой спортивный живот. Горячий.
-По субординации и в силу моего положения я не могу отказать, - почти без акцента, быстро говорит Ватанабе. У японца приятный голос. - Не заставляйте меня. Прошу.
Он не выдерживает, кладет руку на мягкий пах.
Хочет, действительно хочет сейчас этого вылинявшего, почти сорокалетнего мужика.
-Вам ведь, наверное, все равно с кем, а я себе измену не прощу. Пожалуйста.
Даже у Генмы, бывало, к этому времени уже стояло. А ведь Ник никогда не прикладывал никаких усилий, чтобы его возбудить.
Сейчас эти мысли отдают горечью.
-Джин, ты еще с полгода живого тела рядом не почувствуешь. Ни женского, ни мужского, если только собаку себе купишь. Ведь даже не подрочить толком с этими камерами. Хотя, может, ты любитель заниматься делами под взглядами пятнадцати смеющихся над тобой мудаков из службы наблюдения, но что-то я сомневаюсь. Камеры везде, даже в сортирах несколько штук в каждой кабинке…. – Целует его в висок, словно бы убеждая. - Тебе будет хорошо со мной, обещаю. Просто маленький дружеский жест, чтобы ты не съехал с катушек.
-Я знаю…. Только не думайте, что из-за вашей внешности прошу.
Вот это он неправильно сказал. Всегда, сколько Ник помнил, говорили одно и то же.
И профессор, даром что светлая голова, тоже ляпнул.
Не сдержавшись, мертвец в сердцах лупит кулаком в стену.
Плитка рядом с ухом Джина с грохотом откалывается, вылетает и рушится на пол солидный кусок бетона, оставив в разверзшейся трещине часть арматуры.
Осколок фарфора царапает замершему с распахнутыми глазами японцу щеку.
-Поехали, что ли, я тебя домой отвезу.
Нику действительно легчает от этого выплеска.
У него тоже полгода никого не было. И он не Ватанабе.
Ему тяжело даже со своей правой рукой.
-Спасибо….- Искренне благодарит профессор.
От радости и облегчения в его голосе тошно.
-Попробую выбить тебе встречу с твоей ненаглядной супругой.
А сам подрочит сегодня дома, пока не натрет мозоли.
-И если ты сейчас спросишь что-то по поводу того, почему я сажусь после кружки пива за руль….
-Доктор, я пристегнусь и буду молчать всю дорогу! – Поспешно уверяет его Джин.
-Ты пиздец.